Западня (СИ)

Он помнил, как один раз провинился. В одну из ночей «приболевшая» хозяйка удрала через заднюю калитку, где почему-то всегда ломается камера, в лес. Он с трудом отыскал ее.

За это Строгонов чуть не прогнал его с места. Кричал так, что Женя боялся — хозяин его ударит. Парень буквально валялся в ногах у Артема, прося прощения. Он не хотел потерять хорошо оплачиваемую работу. У него на руках была парализованная мать. Уход за ней и лекарства стоили больших денег. Маму свою Женя очень любил, поэтому был благодарен Строгонову, что он простил его в тот раз. Теперь Женя дал себе клятву оправдать доверие хозяина. Он готов был сделать для него все, что угодно, лишь бы угодить ему и остаться на работе.

— Есть! — выкрикнул охранник и, наверное, завилял бы хвостом, если бы он у него был.

— Не ори, — сказал Артем и направился к машине, невесело рассуждая по дороге: «Может, опять в клинику положить на месяцок. Когда она последний раз лечилась? По-моему, полгода назад. Пора, пора поддержать ее нервишки. И мне спокойней будет. Там решетки на окнах, присмотр хороший. А дома все время бойся, что опять сбежит. Птичка моя вольная, когда ты уже угомонишься. Ведь знаешь, что никуда от меня не денешься. Доченька- то твоя у меня».

Артем кивнул водителю, тот вылез из машины и быстро подошел к нему.

— Я сам поеду. Алина больна. Так что, ты тоже дома. Смотри тут. Занимайся в гараже, проверь машины и помогай охране.

— Хорошо, Артем Сергеевич, — ответил Виктор.

— Сколько раз тебя учить! — закричал Артем, — Как надо отвечать?

— Есть, — бодро ответил водитель и вытянулся по стойке смирно.

Строгонов открыл дверцу машины и бросил быстрый взгляд на окно комнаты жены, которое выходило во двор. Затем сел за руль и выехал за ворота.

Глава 2. Кажется, я люблю его

В этот день биологичка опять заболела. На втором уроке в одиннадцатом классе, в группе химико-биологического профиля по расписанию — биология. Уже прошел слух по школе, что урока не будет. Но выпускники, народ ответственный, не то, что какие-нибудь восьмиклассники, которые давно бы сбежали с урока. Старшеклассники сидели в кабинете биологии, ожидая классного руководителя Любовь Михайловну Громову. Она должна была разъяснить, что делать. Будет замена другим уроком или можно сорок пять минут потратить на собственные нужды: списывание у одноклассников домашнего задания, зависание в телефоне или пустую болтовню от нечего делать. Биологичка болела часто, что нервировало ребят страшно. В соответствии со здоровым эгоизмом, присущим молодым, их не интересовало, чем болеет учительница и насколько серьезно. Их волновал вопрос подготовки к профильному экзамену по биологии, который неумолимо приближался.

На дворе стоял нежный март. Просыпались деревья в школьном палисаднике, тянули навстречу весеннему солнцу голые ветки, на которых уже начинали раскрываться, слипшиеся от долгого зимнего сна, юные почки. Но в этом году ребят не возбуждала весна. Их волновал и вводил в трепет предстоящий ЕГЭ, который с каждым днем угрожающе надвигался.

Среди общего гомона, стоявшего в аудитории, дверь раскрылась. В класс вошла Любовь Михайловна, классный руководитель одиннадцатого класса и какой-то парень с длинными до плеч волосами, в джинсах, старом вязаном свитере и с рюкзаком за плечами.

Класс мгновенно смолк, уставившись на пришельца.

— Это что за чудо природы! — воскликнул Кеша, сынок богатеньких родителей, предводитель местных пацанов и любимчик девчонок.

— Новый слесарь-сантехник, что ли? А дядю Сашу что, уволили? Допился?

По классу прокатился дружный хохот.

— Вяземский, прекрати пороть чушь! — рыкнула своим хорошо поставленным учительским голосом Любовь Михайловна и подтолкнула новенького вперед.

— Сергей Лозовой! Прошу любить и жаловать. Будет учиться в нашем классе, — она строго посмотрела на старшеклассников, предвосхищая еще какую-нибудь насмешку.

— А что, со своей школы его выгнали? Не дали даже экзамены сдать? — снова осклабился Иннокентий, вытянув свои долговязые ноги в проход.

— Это не твое дело! — прикрикнула учительница на Кешу и повернулась к новенькому:

— Иди, Сергей, садись за вторую парту с Алиной. Альбины сегодня нет, там свободно. А потом я соображу, куда тебя посадить. Так-то все места заняты. Но ничего притащим еще одну парту из кабинета немецкого языка. Там есть лишняя.

— Че это сразу к Алине, — заволновался Кеша, — может, я к ней хочу. Пускай на мое место садится пока, а я к ней.

— Рот закрой — оборвала его классная. — Много болтаешь сегодня, отцу позвоню!

— Ладно, ладно! Сразу под дых, Любовь Михайловна. Это как-то не по спортивному. Вы же бывшая спортсменка, учитель физической культуры! Культуры! — он поднял указательный палец вверх и закатил глаза под лоб.

— Балабол! — улыбнулась учительница, направляясь к выходу.

— Любовь Михайловна! — закричали ребята, повыскакивали с мест и окружили учительницу.