Западня свободы

— Где это — Лезер-лейн? Я в Лондоне не ориентируюсь.

Бранскилл посмотрел на Джервиса, тот на Бранскилла, потом оба посмотрели на меня.

— Ну, мистер Риарден, постарайтесь что-либо вспомнить.

— У вас есть судимость, — неожиданно выпалил Джервис.

Это был выстрел «в молоко». Я произнес с горечью:

— Я вижу, ребята, вы не даете мне об этом забыть. Да, у меня есть судимость. Я провел восемнадцать месяцев в центральной тюрьме Претории — восемнадцать месяцев в холодном каменном мешке. Но это было давным-давно. С тех пор я завязал.

— До сегодняшнего утра, возможно, — предположил Бранскилл.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Не пытайтесь продать мне старое барахло. Вы мне прямо скажите, что я по-вашему сделал, и я вам прямо отвечу — сделал я это или нет.

— Какой молодец, — пробормотал Бранскилл. — Правда, сержант?

Джервис как-то странно крякнул и сказал:

— Не возражаете, если мы обыщем вашу комнату, Риарден?

— Для сержантов — мистер Риарден, — сказал я. — У вашего начальника манеры лучше, чем у вас. И я решительно возражаю против обыска, пока у вас нет ордера.

— О, он у нас есть, — спокойно возразил Бранскилл. — Начинайте, сержант. — Он вынул из кармана бумагу и передал ее мне.

— Надеюсь, это вас удовлетворит, мистер Риарден.

Я даже не потрудился взглянуть на бумажку, а просто бросил ее на тумбочку и стал смотреть, как умело действует Джервис. Он, естественно, ничего не нашел, — да и не мог найти. Вскоре он прекратил это занятие, посмотрел на Бранскилла и покачал головой.

Бранскилл повернулся ко мне.

— Я должен попросить вас пройти с нами в полицейский участок.

Я подчеркнуто долго молчал, потом сказал: — Что ж, давайте, попросите.

— А мы, оказывается, имеем дело с шутником, — сказал Джервис, глядя на меня с неприязнью.

— Если вы попросите, я не пойду, — сказал я. — Вам придется меня арестовать.

Бранскилл вздохнул.

— Очень хорошо, мистер Риарден. Я арестовываю вас по подозрению в соучастии в нападении на почтальона в здании на Лезер-лейн сегодня в девять тридцать утра. Это вас удовлетворяет?

— Ладно, для начала подойдет, — сказал я. — Пошли.

— Да, почти забыл, — сказал он. — Все, что вы говорите, будет зафиксировано и может быть использовано в качестве показаний.

— Знаю, — сказал я. — Слишком хорошо знаю.

— Не сомневаюсь, — сказал он нежно.

* * *

Я думал, что они отвезут меня в Скотленд-Ярд, но мы оказались в каком-то совсем маленьком полицейском участке, на незнакомой улице — я действительно не так хорошо знаю Лондон. Меня поместили в комнатушку, вся обстановка которой состояла из небольшого деревянного столика и двух стульев. Атмосфера была как во всех полицейских участках мира. Я сел на стул и стал курить одну сигарету за другой, а спиной к двери стоял полицейский без шлема, что придавало ему необычный вид, и наблюдал за мной.

Прошло часа полтора прежде, чем они решили, наконец, подступиться ко мне, и первым начал атаку крепкий парень Джервис. Он вошел в комнату, сделал жест полицейскому, и когда тот удалился, сел на стул и, опершись на столик, молча уставился на меня. Он сидел так довольно долго, а я не обращал на него никакого внимания и даже не смотрел в его сторону. Он не выдержал первым.

— Вы здесь бывали раньше, Риарден, не так ли?

— Никогда.

— Вы знаете, что я имею в виду. Вы уже сиживали за столом напротив полицейского много-много раз. Процедура вам хорошо известна, — вы ведь профессионал. С другими я бы крутил вокруг да около, прибегал бы к помощи психологии и тому подобное. С вами это ни к чему. Поэтому не будет ни такта, ни психологии. Я просто расколю вас, как орех, Риарден.

— Помните «Правила о судьях».

Он рассмеялся.

— Ну вот видите! Честный человек не знает «Правила о судьях» из «Закона Паркинсона». А вы знаете. Значит, что-то в вас не так, вы не прямой человек.

— Когда закончите свои оскорбления, тогда скажу я.

— Вы будете говорить, когда я вам позволю.

Я улыбнулся ему.

— Вы лучше проконсультируйтесь с Бранскиллом, сынок.

— Где брильянты?

— Какие брильянты?

— Этот почтальон в плохом состоянии. Вы ударили его слишком сильно, Риарден. Вполне возможно, что он откинет копыта. Подумайте, что тогда с вами будет.

Надо отдать ему должное, он очень старался, но лжец из него выходил плохой. Умирающий почтальон не мог бы выбить окно в офисе. Я продолжал смотреть Джервису прямо в глаза и ничего не говорил.

— Если брильянты не найдутся, вам придется туго, — продолжал Джервис. — А если они объявятся, судья, может будет настроен помягче.

— Какие брильянты? — опять спросил я.

Так продолжалось довольно долго, и он, наконец, утомился и ушел. Полицейский вернулся в комнату и встал на свое место у двери. Я обратился к нему:

— Ноги себе еще не намозолил от такой работы?

Он посмотрел на меня тупыми невыразительными глазами и не сказал ничего.

Вскоре появилось орудие более крупного калибра. Вошел Бранскилл с толстой папкой. Положив ее на стол, он сказал:

— Сожалею, что заставил вас ждать, мистер Риарден.

— Не уверен, — вздохнул я.

Он улыбнулся мне сочувственной улыбкой.