Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

После протеста полпреда Сурица против перевода советника полпредства в Анкаре В.П. Потемкина Коллегия НКИД на пост полпреда в Финляндии наметила кандидатуру И.М. Майского, только что утвержденного Политбюро заведующим Отделом печати[2062]. Накануне заседания Политбюро, на котором предстояло утвердить нового кандидата, член Коллегии уже сообщил в Хельсинки о намерении запросить у посланника Финляндии в Москве П. Артти агреман для Майского[2063]. Вероятно, назначение было предварительно согласовано со Сталиным и Кагановичем, что предопределило исход нового обсуждения в Политбюро этого дела.

6 июня 1929 г.

Опросом членов Политбюро

41. – О работе т. Аркадьева М.П. (ОБ от 3.VI.-29 г., пр. № 124, п. 15).

Освободить т. Аркадьева М.П. от работы советника полпредства СССР в Латвии, ввиду назначения его управляющим делами НКИД.

Протокол № 83 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 6.6.1929. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 743. Л. 6.

Вопрос о замещении должности управляющего делами НКИД возник вследствие решения Оргбюро ЦК ВКП(б) от 12 апреля 1929 г. об «откомандировании Управделами НКИД» Моргунова в распоряжение Наркомфина СССР. Несмотря на обращение Л.М. Карахана к Секретарю ЦК А.П. Смирнову, в котором указывалось, что в наркомате нет человека, «знакомого со всеми деталями специфической работы аппарата НКИД в области административно-хозяйственной, финансовой и учетно-распорядительной» и потому способного заменить Моргунова[2064], Секретариат ЦК ВКП(б) спустя месяц подтвердил свое решение и предложил НКИД в недельный срок согласовать кандидатуру с Орграспредотделом ЦК[2065].

До решения Оргбюро, на которое в протокольной записи сделана ссылка, назначение М.П. Аркадьева по просьбе НКИД обсуждалось на заседаниях Секретариата ЦК ВКП(б) 24 и 31 мая. В итоге было решено принять предложение Наркоминдела и передать его на утверждение в Оргбюро и Политбюро[2066].

Новым советником полпредства СССР в Латвии стал Г.Я. Бежанов.

20 июня 1929 г.

Опросом членов Политбюро

48. – Просьба PBC утвердить назначение военным атташе в Финляндии т. Шнитман Л. А. (ОБ от 17.VI.-29 г., пр. № 128, п. 17).

Не возражать.

Протокол № 85 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 20.6.1929. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 745. Л. 7.

Впервые назначение Л.А. Шнитмана атташе в Хельсинки обсуждалось по просьбе PBC на заседании Секретариата ЦК ВКП(б) 14 июня; возражений оно не встретило и дело было передано в Оргбюро и Политбюро[2067].

Предшественник Шнитмана на этом посту В.К. Путна, назначение которого состоялось в июле 1928 г., фактически исполнял свои обязанности с октября 1928 г. Летом 1928 г. советский военный атташе в Прибалтике Судаков был обвинен в шпионаже против Латвии, и, хотя официальные власти не потребовали его отзыва, оставаться в Риге он не мог и получил назначение в центральный аппарат РВС. В Москве решили не направлять в Латвию военного атташе и подумывали о назначении В.К. Путны военным атташе в Эстонии (по совместительству).

В конце 1928 г. Стомоняков и Уншлихт достигли договоренности на этот счет, но руководство НКВМ рассудило иначе[2068]. Пост военного атташе в Прибалтике был сохранен (в 1928–1933 гг. предусматривалась аккредитация атташе в Таллинне и Каунасе (с постоянным пребыванием в столице Литвы).

Возможно, одной из причин смены военных атташе в Хельсинки в 1929 г. было серьезное заболевание легких у сына Путны, требовавшее смены климата[2069].

Л.А. Шнитман оставался военным атташе в Финляндии около полутора лет. В середине июля 1930 г. Комиссия ЦКК ВКП(б) по проверке и чистке товарищей, вернувшихся в СССР с заграничной работы, рассмотрев личное дело атташе в Финляндии (судя по всему, заочно), установила, что «главным недостатком т. Шнитмана» является «неучастие» в партийно-общественной жизни. Вердикт оказался двусмысленным: комиссия сочла целесообразным его возвращение в СССР в месячный срок, а с другой стороны, не выставила принципиальных возражений против перевода Шнитмана из кандидатов в члены ВКП(б). Судя по тому, что вопрос о предоставлении агремана его преемнику был поднят лишь поздней осенью 1930 г. (а сам Шнитман был направлен в Берлин), руководство НКВМ сумело взять его под защиту[2070].

25 июля 1929 г.

Опросом членов Политбюро