Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Отнесение к номенклатуре Политбюро других дипломатических должностей зависело от политической значимости постов советника и первого секретаря в той или иной стране. В большинстве случаев для их назначения было достаточно решения Оргбюро. Принятие Политбюро решений о назначении первого секретаря полпредства в Варшаве (1930) и Германии (1935), второго секретаря полпредства во Франции (1935), вероятно, обусловливалось важностью для Москвы отношений с этими государствами, тогда как передача в Политбюро предложения о назначении Л.Я. Гайкиса первым секретарем полпредства в Мадриде объяснялась болезнью А.В. Луначарского и необходимостью возложить на Гайкиса «замещение полпреда во время его отсутствия»[2028]. На отсутствие четкой статусной системы в назначении ответственных дипломатических работников указывает также частичная взаимозаменяемость формул «назначить» и «утвердить» в постановлениях Политбюро. «Утверждение» подразумевало, что рассматриваемая должность входит в номенклатуру Оргбюро (или Секретариата и Оргбюро) и Политбюро остается лишь санкционировать принятое им решение. Между тем, советник в Германии С.А. Бессонов, неоднократно замещавший полпреда и выполнявший конфиденциальные поручения Кремля, был «утвержден» в этой должности, а молодого Е.А. Гнедина, которому оставалось лишь догадываться о некоторых миссиях своего старшего товарища, Политбюро «назначило» первым секретарем того же полпредства[2029]. Другой причиной рассмотрения Политбюро кандидатов на пост советников полпредств служило правило согласования с ЦК КП(б)У и ЦК КП(б)Б назначений т. н. «украинских советников» в Берлине, Праге и Варшаве, а также «белорусского советника» в Варшаве. Это создавало дополнительные сложности для работы слабо укомплектованных полпредств СССР в ЧСР и, особенно, в Польше. «Так как в распоряжении обоих этих правительств, особенно БССР, нет кадра товарищей с наркоминдельским опытом, то обычно оба советника являются новичками в советской дипломатической работе, а между тем в случае отсутствия Полпреда, именно им приходится заменять его и вести важнейшие отношения с польским правительством», – напоминал Крестинский заведующему Распредотделом ЦК ВКП(б)[2030]. В конце 1929 – первой половине 1930 г., очевидно под влиянием настояний НКИД изменить систему назначения представителей УССР и возросшей международной напряженности вокруг украинской проблемы, Политбюро трижды принимало постановления о назначении советников в Праге и Варшаве[2031] (а также распорядилось снять украинского представителя – консула СССР во Львове)[2032]. Однако в этих случаях, как и применительно к другим должностям ответственного дипломатического персонала, принятие окончательного решения на уровне Секретариата или Оргбюро или передача дела в Политбюро зависели скорее от политической конъюнктуры и конкретных обстоятельств, нежели от бюрократического правила. Обращение к Кагановичу с призывом отменить решение Секретариата о назначении Б.Г. Подольского заведующим сектором Распредотдела ЦК и направить его на политическую должность в полпредство в Польше H.H. Крестинский завершал просьбой: «Так как вопрос о назначении советника в Варшаву все равно идет в Политбюро на утверждение и так как замещение должности советника в Варшаву является чрезвычайно срочным вопросом то, м[ожет] б[ыть], Вы признаете более целесообразным поставить этот вопрос прямо в Политбюро»[2033]. Действительно, такая процедура была использована при назначении украинского советника двумя годами ранее[2034]. Однако в 1932 г. Политбюро не принимало официальных решений ни по поводу украинского советника Озерского (несмотря на постановление Секретариата «внести на утверждение Политбюро»[2035], ни о «втором советнике» в Варшаве Подольском (на которого, в конечном счете, была возложена «украинская и белорусская работа». Возможно, в этом и других случаях постановления Политбюро либо являлись «беспротокольными»[2036], либо, что вероятнее, заменялись устной санкцией Сталина и Кагановича. Утверждение Политбюро торговых представителей и военных (военно-морских) атташе, входивших в состав полпредств СССР за рубежом, напротив, происходило в соответствии с четким порядком. На протяжении рассматриваемого периода, насколько удалось установить, он претерпел незначительные изменения. Представления Наркомата торговли (с 1930 г. – внешней торговли) о назначении торгпреда вносилось в ЦК и рассматривалось Секретариатом и затем Оргбюро, которое передавало свое решение на утверждение Политбюро. Этот режим рассмотрения соблюдался и в том случае, когда вопрос повестки дня ПБ формулировался как «предложение т. Микояна» или «вопросы Наркомвнешторга»[2037]. В отличие от НКИД, руководителям внешнеторгового ведомства при определении кандидата в торгпреды приходилось учитывать интересы и позицию множества учреждений – ВСНХ, наркоматов, главков, акционерных обществ, что сказывалось и на взаимоотношениях сотрудников торгпредств и зарубежных представителей экспортно-импортных объединений[2038] и, вероятно, способствовало сравнительно частой замене торгпредов. Как правило, она не была связана с обвинениями в злоупотреблении служебным положением (такого рода претензии, предъявлялись торгпреду в Литве Галанину, в Финляндии – Ерзинкяну, в Польше – Климохину). В декабре 1929 г. Политбюро утвердило обширное постановление «О реорганизации внешнеторгового аппарата в Европе», которым, в частности, предписывалось «ликвидировать торгпредства СССР в Латвии, Эстонии, Польше, Литве, Финляндии, Дании, Норвегии и Швеции и организовать вместо них институт торговых агентов при соответствующих полпредствах СССР, а торгпредства во Франции, Англии, Италии, Чехо-Словакии и других странах Европы превратить в филиал берлинского торгпредства с максимальным сокращением штатов, допустив, однако, сохранение за ними названия торгпредств»[2039]. Эти меры были реализованы лишь отчасти. Торгпредство в Праге вошло в систему «Берлинского центра», однако отдельные представительства в странах Балтии и Скандинавии были сохранены и руководить ими продолжали торгпреды, а не «торговые агенты». Прохождение кандидатур в торгпреды в ЦК происходило, насколько удалось установить, без существенных затруднений[2040]. Во всяком случае, разногласия относительно кандидатов, изредка возникавшие в структурах ЦК ВКП(б), не достигали Политбюро[2041], которое всегда утверждало торгпредов «в бесспорном порядке» – опросом. На протяжении 1929–1931 гг. центральными партийными органами было принято несколько постановлений, требовавших ужесточения кадрового отбора при назначениях на работу за границей сотрудников НКВТ и ВСНХ СССР. При этом была разработана система согласований, предусматривавшая участие в этой процедуре не только соответствующих структур Наркомвнешторга и ВСНХ, аппарата ЦК ВКП(б), но, например, и различных промышленных объединений[2042]. В конце 20-х – первой половине 30-х гг. Советский Союз располагал полномочными и торговыми представителями во всех западных соседних государствах, за исключением Румынии (где советские представительства были открыты осенью 1934 г.) Иначе обстояло дело с военными атташе.