Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

За стандартными постановлениями о назначении полпредов скрывались разнообразные обстоятельства и мотивы. Нередко полпреды просили нового назначения, что обычно вызывалось «желанием перебраться в СССР» (о чем в начале 1932 г. В.А. Антонов-Овсеенко говорил с членами Коллегии НКИД и Политбюро), неудовлетворенностью характером своей работы (И.Л. Лоренц просил перевода в НКТорг), либо поисками более широкого поприща: Раскольникову было «тесно» в Эстонии, Штейну – в «маленькой» Финляндии, а Аросев бомбардировал Ворошилова просьбами о переводе из Праги в Париж[2021]. Перевод Александровского из Хельсинки в Харьков был отчасти обусловлен его скверными личными взаимоотношениями с министром иностранных дел Финляндии, а отзыв полонофильски настроенного А.М. Петровского с поста полпреда в Литве – неприязненным отношением к нему в политических кругах Каунаса[2022]. Дипломатический этикет в 1928 г. потребовал перевода Антонова-Овсеенко из Праги после того, как он развелся с женой и вступил в новый брак; отзыв его преемника в Москву стал неизбежным после женитьбы на дочери местного фабриканта, брат которой был к тому же троцкистом[2023]. В начале 1929 г. НКИД и Политбюро пришлось принять во внимание протест полпреда Я.З. Сурица против назначения советника полпредства в Ангоре Потемкина на пост полпреда в Хельсинки[2024]; пункт о полпреде в Финляндии шесть раз вносился в повестки дня Политбюро, прежде чем оно остановило свой выбор на И.М. Майском. Без ознакомления со всей совокупностью служебной и личной документации, относящейся к кадровым решениям Политбюро, невозможно с точностью установить, как эти мотивы сопрягались с политическими потребностями Москвы и какие обстоятельства играли при этом решающую роль. В некоторых случаях импульс к принятию решений о назначении нового полпреда несомненен: восстановление отношений с Англией потребовало переброски Богомолова из Варшавы на занимавшийся им прежде пост советника в Лондоне, другую вакансию в 1933 г. создала кончина полпреда в Риге Свидерского.

Едва ли не каждое из назначений на ответственный дипломатический пост влекло за собой серию перестановок, что требовало от верховной власти раскладывания пасьянса, при котором учитывались не только деловые качества кандидата, но и его личные склонности и желания. Положение осложнялось нехваткой дипломатических кадров, в особенности высшего звена. К концу 20-х гг. назначение опальных партийных деятелей на ответственные посты за рубежом прекратилось. Вовремя объявившие о своем разрыве с левой оппозицией Антонов-Овсеенко, Крестинский, Путна продолжали работать за рубежом, но Раковскому и Каменеву дипломатическая ссылка была заменена на обычную. Выдвижение на посты полпредов ответственных работников из других сфер наталкивалось на дефицит кадров внутри страны и отсутствие у них должного опыта. Призванные из сферы руководства культурным строительством Свидерский и, в еще большей степени, Раскольников и Аросев, с трудом удовлетворяли предъявляемым к полпредам требованиям[2025]. Из аппарата НКИД на должности полпредов в западных соседних государствах были выдвинуты (и получили одобрение Политбюро) заведующий 1-м Западным отделом Карский и 2-м Западным отделом Штейн, однако такого рода назначения не могли стать правилом из-за скудости кадрового резерва НКИД[2026]. По той же причине от отзыва полпреда до назначения и прибытия нового представителя нередко проходило немало времени[2027].