Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

Многовековое разделение Руси привело к объективной дифференциации восточного славянства на три этноязыковые и историко-культурные группы. Белорусов, чьи исторические судьбы оказались тесно переплетены с Великим княжеством Литовским, малорусов, сформировавшихся в юго-западной Руси, на обломках древней Киевщины и Галицко-Волынского княжества, и, наконец, великорусов — самой мощной и многочисленной ветви, связанной со становлением Московского государства, которое со временем выступит в роли нового собирателя Руси. Эта дифференциация была достаточно очевидной и привела к появлению формулы «триединого русского народа», то есть русского народа как совокупности трех основных исторических и этнографических областей Руси.

Однако выработка этой формулы триединства столкнулась с определенными трудностями. Вполне естественно, что русское триединство так или иначе оказывалось «москвоцентричным», то есть ориентированным в первую очередь на культурно-языковые образцы Великороссии, ставшей ядром Российской империи и центром притяжения для западнорусских земель.

Однако подобная «москвоцентричность» входила в определенный диссонанс с региональной идентичностью и патриотизмом, сформировавшимися в Западной Руси в период ее обособленного существования.

В первую очередь это касалось Малороссии — наиболее успешной части Западной Руси, оказавшей упорное сопротивление польской экспансии и вошедшей в состав Российского государства на договорных началах в качестве автономного субъекта. Малороссийские элиты успешно интегрировались в социально-политическую систему России, внесли немалый вклад в российское государственное строительство и становление общерусской культуры.

Оборотной стороной этого был сильный региональный патриотизм, стремление сохранить региональное своеобразие, повысить его престиж. Малороссы, сыгравшие очень значимую роль в становлении современной русской культуры, одновременно парадоксальным образом оказывали последовательное сопротивление национальной унификации на ее основании.

Особую роль сыграл языковой фактор. Малорусские говоры отличались наиболее выраженным своеобразием в сравнении с великорусскими, к тому же, впитали значительный пласт польской лексики. Региональный малорусский патриотизм обретает и языковое измерение. В первой половине XIX века в Малороссии идет двоякий процесс: наряду с формированием и распространением общерусского литературного языка предпринимаются активные попытки литературной обработки малорусских говоров. Многие малороссийские авторы пишут как на общерусском, так и на малорусском (например, автор знаменитого романса «Очи черные» Евгений Гребенка).

Это закладывает предпосылки для конкуренции двух литературных стандартов и тех языковых баталий, которые развернутся на Украине позднее.

В малорусской среде получают распространение идеи «двусоставной Руси», «двух русских народностей» — не отвергающие фундаментальное русское единство, но представляющие его в виде двух равнозначных вариантов русскости. Это был своего рода «русский федерализм», в котором угадывалась оппозиция «московскому централизму».

Белорусский региональный и этноязыковой патриотизм был выражен значительно слабее, но по мере национального пробуждения Белоруссии, ее освобождения от польского гнета пробуждается и он — в том числе под влиянием сложившихся к тому времени малорусских образцов.

Со временем этот региональный патриотизм в наиболее радикальных своих формах трансформируется в антирусский сепаратизм. Причиной тому во многом стал тот характерный для русской культуры западнический комплекс неполноценности, речь о котором шла выше.

Рассуждения об отсталости и варварстве России породили своего рода «комплекс азиата», выразившийся в гиперболизации негативного наследия монголо-татарского ига в русской истории.

Причем речь шла не только о культурно-политическом воздействии татар на русских, но и о биологическом. Расхожая фразочка «потрешь русского — найдешь татарина» была не просто метафорой. В начале XX века в моду вошли расовые теории с их скрупулезными подсчетами процентного соотношения кровей и измерениями черепов, благодаря которым широко распространяется миф о татарских и финно-угорских примесях, якобы испортивших саму природу русских.

Этот «азиатский комплекс» значительно снижал привлекательность русской культуры и, в конечном счете, подтолкнул часть западнорусских регионалистов к национальному сепаратизму.

Собственно, белорусско-украинский сепаратизм стал зеркальным отражением великорусского «азиатства».