Но, как видим, еще в XIX веке была жива память о Белоруссии как исторической совокупности полоцко-смоленских земель, да и сегодня кое-где по деревням Смоленщины и Брянщины слышится характерный белорусский говор.
Мощное колонизационное движение на запад могло привести к экспансии белорусского этнического ареала на территорию Литвы и Латвии, а также выходу к Балтийскому морю. Однако постепенно колонизационное движение выдыхается и начинается обратный процесс — экспансии на белорусские земли внешних сил.
Причин тому несколько. Во-первых, это упадок Полоцкого княжества, вступившего в полосу феодальной раздробленности и междоусобных войн. По мнению некоторых историков, анархические и деструктивные тенденции проявились в это время в Полоцке, пожалуй, с наибольшей силой среди всех древнерусских земель. Это оказало свое негативное влияние на колонизационный процесс, требовавший стабильной социально-государственной организации. Кроме того, в Прибалтике появляется новая грозная сила — немецкие рыцари-крестоносцы.
В то же время, в Литве, зажатой между Русью и немецкими колонизаторами, начинается процесс политической консолидации, приведший к возникновению Великого княжества Литовского. Литва, длительное время бывшая объектом колониальной экспансии со стороны Руси, теперь сама подчиняет ослабленные и раздробленные русские княжества.
Однако считать на этом историю белорусской колонизации завершенной рано. Заселение балтских земель славянами продолжалось и в рамках ВКЛ.
Более того, литовские князья, осознавая культурное и технологическое превосходство Руси, сами способствовали притоку восточнославянских поселенцев в Литву.
Это вело как к росту собственно восточнославянского населения, так и к ассимиляции местных балтов, славяно-балтская языковая граница постоянно смещалась на запад, в результате к XIX веку окрестностях Вильно доминировал белорусский разговорный язык. Это нашло свое отражение и на знаменитой «Этнографической карте белорусского племени» Е. Ф. Карского 1903 года. При этом топонимика Виленского края, в том числе той его части, которая ныне входит в состав Республики Беларусь — преимущественно балтская.
Очевидна была и тенденция к ассимиляции литовской знати — литовские князья женились на православных княжнах, нередко переходили в православие и воспринимали русский (старобелорусский) язык.
Таким образом, Литва постепенно «растворялась» в Руси, и со временем ВКЛ вполне могло стать продолжателем дела Полоцка в освоении восточными славянами балтийских земель.
Но не сложилось.
Сближение литовской элиты с Польшей и крещение языческой Литвы в католичество открыли дорогу польскому политическому и культурному доминированию в ВКЛ. Русь упорно сопротивлялась набиравшей обороты полонизации на протяжении нескольких столетий, однако не могла устоять под напором более сильной и агрессивной культуры.
Белорусское возрождение начнется в XIX веке, «под сенью дружеских штыков» России, на правах «младшего брата» великорусской культуры, претендующей на звание культуры общерусской, а во многом и бывшей таковой: достаточно вспомнить вклад, который внесли в ее развитие выходцы из Беларуси и Украины — Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович, Николай Гоголь и многие другие.
Пространство, ставшее ареной незавершенной белорусской колонизации, под властью Литвы и Польши превратилось в регион со сложной этнической, конфессиональной и культурной ситуацией.
Территориально этот регион может быть определен как северо-западная часть современной Беларуси (большая часть Гродненской, западные районы Минской и Витебской областей) и смежные юго-восточные районы Литовской республики, включая Вильнюс.
Исторически этот регион известен как Литва. Понятие «Литва» очень лукаво и многолико, что порождает многочисленные споры и спекуляции. Изначально этот термин имел сугубо этническое наполнение и обозначал земли, населенные этническими балтами. Однако в результате интенсивной восточнославянской колонизации, а также ассимиляции коренных балтов, термин «Литва» стал утрачивать сугубо этническое измерение, обозначая регион вокруг Вильны — политическое ядро ВКЛ.