Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

Безусловно, это должен быть обновленный западнорусизм, исходящий из факта существования белорусского государства и оформившейся национально-политической субъектности белорусов. К сожалению, в этом плане многие современные последователи западнорусизма допускают вполне понятную, однако грубую и непростительную в современных реалиях ошибку, отрицая национальную субъектность белорусов и рассматривая белорусское государство как некое историческое недоразумение. В сегодняшних обстоятельствах это будет приводить лишь к маргинализации западнорусизма, отталкивая от него многих потенциальных сторонников и вызывая подозрительное отношение со стороны государственных структур, чем с успехом пользуются наши оппоненты из националистического лагеря.

Очевидно, «отменить» опыт почти столетнего национального строительства в советский и постсоветский периоды уже не получится. Поэтому данный опыт следует не отрицать, а переосмысливать и корректировать. В этом плане Русский мир должен представляться не как жестко унифицированное национально-языковое пространство, замкнутое на Москву, а совокупность трех близкородственных национальных традиций — (велико)русской, белорусской и малорусской-украинской.

Евразийство и постсоветская интеграция

В последнее время на роль главной объединительной идеологии на постсоветском пространстве стало претендовать евразийство. Классическое евразийство возникло в среде русской эмиграции в 1920-е годы, став реакцией на крах панславистских иллюзий и ожиданий по итогам первой мировой войны, а также крах старых империй и всплеск национализма и сепаратизма на их обломках. Евразийцы отказались от идеи славянской цивилизации, центром которой должна стать Россия, выдвинув идею Евразии как особого цивилизационного «месторазвития», примерно совпадавшего с границами Российской империи и СССР.

При этом, реагируя на подъём национальных движений в России в годы революции и гражданской войны, а также на национальное размежевание СССР, осуществляемое большевиками, евразийцы отказались от понимания России как цивилизации, основанной на культурном и геополитическом доминировании славянского/русского элемента, вокруг которого консолидируются и собираются все прочие этнонациональные группы.

Евразия понимается как некий равноправный синтез славянского и «туранского» элементов, при этом Россия представляется как наследница империи Чингисхана в деле собирания евразийских просторов.

Традиционная концепция «монголо-татарского ига» в истории Руси евразийцами не просто отвергается как евроцентричная, а выворачивается наизнанку со сменой знаков с минуса на плюс. Иго представляется как практически мирный синтез Руси и Орды, а ради обоснования идеи преемственности России империи монголов всячески акцентируется и преувеличивается их влияние на Русь и русскую культуру.

Неудивительно, что после распада СССР в продвижении евразийства оказались заинтересованы тюркские республики (в первую очередь, Казахстан), не желавшие полностью рвать связей с Россией и в то же время стремившиеся повысить свой политический статус и международный вес. За неимением лучшего, элементы евразийства действительно стали использоваться для идеологического обоснования (насколько о нем вообще можно говорить) интеграционных процессов в бывшем СССР.

В частности, именно поэтому Евразийский экономический союз получил такое наименование, а понятие «постсоветская Евразия» начинает всё чаще использоваться для обозначения территории бывшего СССР, в том числе в англоязычных источниках.

В Белоруссии также имеет место определённая проповедь евразийства как идеологической основы белорусско-российских отношений.

В долгосрочном плане, однако, евразийство будет способствовать скорее дезинтеграционным тенденциям, причём не только на постсоветском пространстве, но и внутри Российской Федерации.

Геополитическая и цивилизационная консолидация того пространства, которое с подачи евразийцев обозначают как Евразия, всегда была связана с экспансией, культурным, геополитическим и демографическим доминированием русского народа и создаваемых им форм государственности.

Именно русские обеспечили пространственную, экономическую, культурную и прочую связность обширных евразийских пространств. Этим Россия принципиально отличается от той же империи Чингисхана, которая была, по сути, системой грабежа разнородных территорий, ничем не связанных между собой, кроме данничества хану.