Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Резкий тон речи Кеннеди вызвал даже некоторое замешательство в окружении самого президента. Обычно хорошо информированный журнал «Шпигель» отмечал, что эта речь была подготовлена одним из самых близких советников Кеннеди Т. Соренсеном, но текст ее

не согласовывался с государственным секретарем США Д. Раском и даже не был ему показан[143]. Раск пытался смягчить эффект, произведенный тоном выступления президента, внеся поправки в речь, с которой Кеннеди выступил чуть позднее на митинге в западноберлинском Свободном университете.

Эта речь Кеннеди была выдержана в более осторожных и мягких тонах. Президент говорил о необходимости сохранения и расширения для «людей, живущих на Востоке», связей с «западным обществом» и развития торговых отношений между Востоком и Западом. Но и здесь он допустил ряд выпадов против социалистических стран, назвав их «догматическими полицейскими государствами» и «историческим анахронизмом». Более того, Кеннеди высказал мысль о необходимости широкого идеологического наступления Запада, направленного на разложение изнутри «систем за железным занавесом».

Выступая перед студентами, Кеннеди вновь подтвердил «обязательства США по сохранению свободы Западного Берлина». Он, в частности, заявил: «Щит моральных и военных обязательств, которым мы защищаем свободу западноберлинцев, не будет опущен или отложен в сторону до тех пор, пока он необходим». Кеннеди подчеркнул необходимость укрепления единства между западными партнерами, отметив, что «Запад не может также вести переговоры о мирном воссоединении Германии в условиях отсутствия единства и определенности»[144].

В целом выступление Кеннеди в Свободном университете в значительной мере снизило тот накал, который вызвала его речь на митинге перед ратушей.

Кеннеди пробыл в Западном Берлине всего 7,5 часов и вылетел в Ирландию. При отлете с кратной прощальной речью выступил Аденауэр, поблагодаривший Кеннеди за «визит в Германию, включая Берлин». В ответном слове президент выразил благодарность Аденауэру и Брандту и заявил: «Если ранее существовали сомнения в отношении того, вызывает ли в мире признание то большое бремя, которое взял на себя американский народ в 1945 г., то теперь сомнения сняты»[145].

Визит «первого человека Запада» — так называли Кеннеди в ряде европейских стран — широко освещался печатью Западного Берлина.

27 июня газеты опубликовали под крупными заголовками подробное описание визита президента и дали полный текст речей, произнесенных Кеннеди, Аденауэром, Брандтом и другими представителями властей ФРГ и Западного Берлина. Некоторые средства массовой информации использовали для заголовка к своим сообщениям слова Кеннеди «Я — берлинец!»[146]. В последующие дни западноберлинская печать широко комментировала результаты поездки американского президента в Западный Берлин, подчеркивая те места из его выступлений, где он говорил о намерении США и в дальнейшем защищать свободу этого города.

Радио и телевидение Западного Берлина вели прямую трансляцию всего пребывания Кеннеди в городе. Вскоре после визита в Западном Берлине было издано массовым тиражом два специальных пропагандистских журнала, посвященных поездке Кеннеди в ФРГ и Западный Берлин. Стоимость каждого журнала — 1 марка[147].

Советское посольство в ГДР констатировало, что «население Западного Берлина в целом с большим энтузиазмом встречало Кеннеди. На всем пути его следования по городу стояли толпы народа. Большое скопление людей было также на митинге перед Шенгсбергской ратушей ив т. н. „Свободном университете“ … Во время пребывания Кеннеди в Западном Берлине на улицы вышло не менее 70 % всего населения города»[148]. Западноберлинские власти сделали все возможное для обеспечения массовости встречи президента: в день его приезда были закрыты все учебные заведения, в течение нескольких часов не работало большинство предприятий, учреждений, магазинов. По заявлению Сэлинджера, прием в Западном Берлине был «самым великолепным из всех приемов, которые когда-либо пережил президент»[149].

На визит Кеннеди активно реагировали также и в ГДР — и правительство, и средства массовой информации, и население. Министр иностранных дел ГДР Л. Больц призвал президента не давать повода «боннским и западноберлинским реваншистам» для злоупотребления его визитом в Западный Берлин. Глава восточногерманской дипломатии вновь подчеркнул, что «интересы мира и разума требуют исходить из факта существования двух германских государств и необходимости ликвидации ненормального положения в Западном Берлине». Предложение о вольном городе Больц назвал «компромиссным», а согласие с ним ГДР — «великодушной уступкой» с ее стороны. «Германская Демократическая Республика, — заявил он, — ожидает от Соединенных Штатов такой же позиции разума и понимания»[150].