Запах денег

— Позвольте ещё раз взглянуть, — рокочет басом Яков и тянет руку к Игорю.

И зря. Потому что в ту же секунду рука эта оказывается заломанной, а шапка и очки гражданина Шварца летят вниз по лестнице.

— Нападение на сотрудника! — заявляет Игорёк. — На этом автомобиле совершено преступление. Быстро назовите имя! Кто ездил на машине?!

— Брат, брат… — басовито стонет Яша.

— Яша! — кричит Ангелина Ивановна. — Это бандиты! Не говори! Помогите!

— Покушение на лицо при исполнении! — заявляет Игорь. — Говори имя!

— Брат… — стонет Яша. — Двою… родный…

Твою же дивизию. Ну и балаган мы устроили!

Этажом выше начинают хлопать двери.

— Помоги… — запускает новый раунд воплей хозяйка тачки, но я не даю ей опомниться и заталкиваю в квартиру.

— Заткнись, — рычу я. — Котлеты! Пожар!

Она ахает, хватается за голову и летит на кухню, откуда уже и вправду пахнет дымом. Я тут же захлопываю дверь, отрезая Якову все пути к спасению.

— Имя, твою мать! — кричит Игорь.

— Я скажу, скажу, — трубит Шварц. — Только отпустите! Ай, как больно!

Да говори ты уже, козёл старый! То ли ты тупой?

— Немедленно прекратите! — несётся женский голос с верхнего этажа. — Хулиганы! Сейчас милиция приедет!

И блин! Ну твою же дивизию! Снаружи действительно доносится милицейская сирена.

— Выводим! — командую я. — Везём в отделение, уже наряд подъехал. Наши! Новый год в каталажке просидит!

— Вы не имеете права! — не сдаётся Яков.

Охренеть, такое давление, я бы уже давно сказал. Это что за тайна-то такая?

— Соучастник! — бросаю я. — Покрываешь подельника?! Говори, кто он! Имя!

— Я, нет! — голосит он, вместо того, чтобы сказать имя. — Я не имею отношения! Я из командировки! За что?!

Твою, нахрен, дивизию!

— Ладно, пойдём, — говорю я Игорю, потому что сирена воет очень близко и никуда не едет, приехала уже. — Товарищ капитан, по повестке вызовем. И ОБХСС ещё привлечём. Жену проверим и его самого.

Последнюю фразу я говорю уже спускаясь по лестнице. Игорь бросает этого стонущего гада и тоже спешит за мной.

Очень плохо!

Мы выходим из подъезда, заставляя себя не бежать, а двигаться, как ни в чём не бывало. И блин! Бобик стоит не здесь, а через один подъезд отсюда. Сирена уже выключена, но маячок работает. Парни грузят алкашей.

Тьфу! Подлые алконавты! Ну кто перед Новым годом ментов из-за такой ерунды вызывает, а? Если бы не они, мы бы этого Яшу додавили, доломали.

Садимся в машину.

— Ну, я же говорил… — начинает Игорь. — Хреновый из меня артист.

— Всё у тебя отлично получилось, — отвечаю я. — Ты молодец, натуральный мент. Прирождённый. Только я же тебя предупреждал, надо было сразу в квартиру заходить. Если бы мы внутри оказались, мы бы из них вытрясли всё что нужно. Мусора ещё эти, надо же было им с алкашами начать возиться.

— Может вернуться? — спрашивает Игорь.

— Думаешь, они нам теперь откроют?

— Ну прости, — сокрушается он. — Я потом уже вспомнил, что ты говорил, чтобы я сразу внутрь прорывался.

— Ладно, что уж теперь. Главное, чтобы они не успели своего этого брата-дегенерата предупредить. А они предупредят, возможно, прямо сейчас предупреждают. И значит, он затихнет, поняв, что ему грозит. Ляжет на дно, сцуко…

— Как ты сказал?

— Херовые дела, я сказал! Провалили операцию! Так, ладно, поехали. Всё, трогай, Паша. Едем в УВД.

Мы выезжаем из двора и катим по бульвару. Останавливаемся на перекрёстке с проспектом Ленина на светофоре. Народ бежит куда-то, суетится, перед праздником, предвкушает, вожделеет, надеется. А я вот ни то и ни другое, и даже ни…

Блин, придётся-таки притягивать этого кровососа Печёнкина. Сска… Как же не хотелось-то. В общем брать надо этих стрельцов. Без шума и пыли не вышло, значит будем теперь пылить по полной программе. Включаем план «перехват».

— Игорь, набирай номер, — командую я. — Давай трубку. Пять, ноль, пять…

— Егор! — перебивает меня Пашка. — Гляди! А это не наш кент? Вон, из двора выезжает.

Твою ж дивизию!

— Ты номер посмотрел?!

— Семьдесят пять девяносто восемь, — отвечает он. — Наш номер!

Как следует рассмотреть водителя не удаётся. Но он один. Мужик в больших солнцезащитных очках.

— Давай-давай-давай, Павлик! Жми!

— Так это… — начинает он говорить, что типа красный вообще-то, но мотнув головой жмёт на газ.

Мотор ревёт, машина рвётся в бой, но не едет. Корма выползает влево, а колёса, предвосхищая погоню, бешено крутятся на месте, шлифуя накатанную белую поверхность, не содранную грейдером и не посыпанную песком с солью.

— Не упусти, Пашка! — в возбуждении прикрикиваю я.

Мы срываемся со скользкого пласта и вылетаем вперёд, врываясь в не слишком густой, но всё-таки поток летящих по проспекту автомобилей. Раздаются бешеные сигналы клаксонов, и мы мчим дальше, подгоняемые этими вувузелами и несомненно добрыми пожеланиями водителей. Они как болельщики заставляют рваться наши сердца в предчувствии победы.

— Где?! — кричу я. — Ты его видишь? Куда он делся?