Запах грозы

Мне прекрасно известно, где ошивается Шимус, и я еду в правильном направлении. Каких-то полчаса и я паркуюсь у бара «Крыса на ветке». Охранник сразу же узнает меня и пропускает, молча, кивнув на железную дверь. Я просачиваюсь в знакомое помещение. Прежде, я бывал здесь не меньше двух раз в неделю и мы с Вентуро просчитывали, сколько я смогу толкнуть на ближайшей вечеринке или после футбольного матча. Теперь, коричневые стены, покрытые крышками из-под пива, вызывают отвращение. Благодаря Мэй, точнее тем чувствам, что она смогла пробудить в «Хоуп Крик» и маме, что пополнила казну марсельской клиники, я ощущаю себя невероятно сильным. Сильным духом, сильным телом и эмоциями. Зачастую, они подводили меня, и я влипал в неприятности, не отдавая отчета своим действиям. Я и Фло, умело создавали опасные ситуации и поверьте, не всегда выходили из них без единого шрама. Некоторые шрамы, невозможно увидеть глазами, они рушат внутренние барьеры, служат спайками и вызывают болезненную непроходимость в области сердца. Раны, не пропускают сочувствие и ни черта не знают о жалости. Однажды я избил парня, лишь за то, что он занял мое место на школьной парковке. Это ли не последствия прошлых неверных решений?

— Ну, здравствуй, Шимус. — я нарочно задеваю мужика локтем и его хмельной взгляд, отлипает от бутылки скотча, опустошенной примерно на четверть.

— Грейем.

— Помнишь мое полное имя. Хороший признак.

— Девчонки не умеют хранить секреты. Ясно как то, что на флаге 50 звезд.

— Она доверяет мне и тебе стоит. Отдай флешку.

— Хм, — Вентуро наполняет стакан и залпом, придает стеклу прозрачный вид. — Если я так сделаю, мне крышка.

— Как бы Мэй не любила отца, она поступит по совести и справедливости.

— Справедливость? А в чем она, парень? В том, что Клиффорд поддался давлению и ввязался в смертельную кабалу? Или в том, что Джерри увяз в болоте с эквадорцами по самые уши, и вряд ли выберется живым. Смерть для нас всех, единственный выход. И тогда, не будет никакой справедливости. Я окажусь мерзавцем, травящим детей, а мистер Джерри Эплби, что поддерживал детские дома, хосписы и выделял гранты на обучение, отделается крохотной статейкой в захудалом журнале.

— Мы придумаем, как повернуть взоры миллионов в нужную сторону.

— Ты никто, Мэй никто. А никто, не может сотворить что-то. Только ничто. Хаос поглотит каждого человека…

В горле першит от осознания горькой правды, но я попытаюсь убедить Шимуса, хотя бы как-то поучаствовать в разоблачении «креветочного» картеля.

— Помнишь, в лагере, ты говорил, что всегда надо следовать велению разума, а не сердца. Сердце постоянно подводит, выискивает чувства, которых нет, и выдает за истину. Так вот, включи мозги и представь, как повлияет информация, что ты имеешь на ход расследования. Да, она капля в море, но порой по капле образуется бескрайний океан.

Вентуро трет щеку и шорох отросшей щетины, как метроном, отсчитывает промежутки времени до того, как он заключает:

— После моей смерти, обещай позаботиться о конюшне. И передай, Мэй, что она была моей лучшей наездницей, а Вальдемар любимым скакуном.

Ключи от почтового ящика или от дверцы в тренажерном зале, ложатся на стойку. Я накрываю связку рукой и спрашиваю:

— Направь меня.

— Служба доставки «Дженнингс» на пересечении Мартин и Стрит-Уэлс. Назови мое имя и тебе подскажут, что делать дальше.

— Спасибо.

Я кладу наличку возле бутылки скотча и предвосхищая слова Шимуса, говорю:

— Пусть этот вечер пройдет за мой счет.

— Береги ее и себя Моррисон. И прости за того парня, что отделал тебя.

Улыбка чуть расслабляет мое лицо, потому-что, я подозревал, что к чуваку в капюшоне причастен именно он. Наверняка, надеялся, блеснуть в глазах отца Мэй и выбить немного денег и времени, чтобы сбежать. Но, что относительно долгов, то всё чистая, правда. Я задолжаю сотне родителей, чьих детей подсадил на сладкую пыль. А также самому себе, за бесцельно прожитые годы в круговороте алкоголя, наркотиков, девчонок и боли… Представляю, каково было Лане и Клиффорду, когда я заявлялся в невменяемом состоянии, прогуливал уроки и посылал их на хрен. Может быть, измена отца тоже заслуживает детального осмысления? Он с пеной у рта, утверждает, что всё происходило в глубоком опьянении и от леденящего душу одиночества. А что если это так. Я никогда не сомневался, что отец любит маму. В нечетких детских воспоминаниях, мы неподдельно счастливая семья. Значат ли данные факты, что я должен его простить? По крайней мере, я уже не так взбешен и на пути к откровенному разговору.

***

В квартире, я застаю Мэй за любопытным занятием — она складывает зубную щетку в сумку и застегивает молнию.

— Детка, ты только начала перебираться ко мне, в чем дело?

— Я лечу в Чикаго, Грэм. Мне необходимо встретиться с отцом.

— Я тебя не отпущу, ты же совсем не знаешь, на что он способен.

— Боже, он же мой папа и не придушит меня проводом от телефона!

— Мэй, — я тяну ее за кожаный, ремешок и она ахает, скользя по паркету. — Я поеду с тобой.

— А как же экзамены?

— Могу спросить о том же. Не двигайся, я возьму паспорт, и мы поедем.

— Грэм!!!