Запах искусственной свежести (сборник)

Я посмотрел на опубликованные стихи и, несмотря на нервозную ситуацию, едва удержался от смеха, но вовремя почувствовал, что теперь всякая моя лишняя улыбка, смех будут интерпретированы как оскорбление:

Я рано проснулась, так мало спала!
Бандиты у власти – болит голова.
Глаза лишь закроешь – кошмарные сны,
На трупах народа шикуют они.

Потом было такое:

Предки наших мафиози – людоеды,
Мясо ближних у них было на обеды.
От них люди во все стороны бежали,
Эти люди славу добрых умножали.
И сейчас потомки древних людоедов,
Мафиози, нас глотают на обедах
И на завтраках, на ужинах – всегда,
От такой еды у них теперь беда;
Тонут все они сейчас в своем дерьме,
Жизнь опасная их, словно на войне.
Вот такие есть поганцы и у власти,
Развалили всю страну они на части;
Могут съесть нас до конца – рукой помашут.
За границей на поминках наших спляшут.
Народ добрый, наконец-то ты проснись,
На борьбу ты с этой тварью поднимись.

Несмотря на то что ситуация угрожала взрывом, я не мог оторвать глаз от чтения. Дальше шло мое любимое:

Погребальный марш поют у нас дома,
Им повсюду подпевают холода.
Оборону держит мэрия в окопе,
Оказалось комхозяйство у них в попе.
А бюджет для комхозяйства нулевой,
Труд работников при этом дармовой.
И сантехник, словно раб,
Он работает за так.
Болят руки его и тело,
Нет у власти до них дела.
Тепло тросом добывает,
В стояки трос пропускает.
В карман власти трос пусти,
Детям хлеб чтоб обрести.
Минимальная корзина слесаря пустая,
Зато максимальная в мэрии густая.

Дочитав, я все же не сдержался и засмеялся. Вся подборка была озаглавлена строчкой «В карман власти трос пусти» с невероятно удачным перебоем ритма и скоплением согласных: «т – р – с – п – с – т», – меня всегда передергивало от эстетического удовольствия. Подзаголовок публикации тоже был подходящий: «Пушкин – рядом не валялся». И рубрика: «Народ не безмолвствует». Стихи предваряла моя заметка, я и ее пробежал глазами, поскольку эта публикация была уже делом давним, и не мог унять хохота. Поэтке было 82 года. Стихи стала писать на пенсии и в основном на такие вот коммунально-бытовые темы: кран потек, мэрия окопалась, управдом – скотина, зажрался, кошка родила пятерых котят, соседка – стерва, мужиков водит каждый день, по ночам гудят. Своего рода народное радио в стихах. Выступала перед пенсионерами на лавочках, в основном – перед собственным подъездом, поскольку ноги уже плохо носили старушку. Иногда собиралась аудитория с трех-четырех лавочек, ведь, как я понял из ее же рассказов, компании пенсионеров тоже как-то делятся и соперничают, как и подростки. И если подростки делятся по районам и улицам, то пенсионеры «по лавочкам». Словом, к ней на слушания приходили даже посидельцы с уж совершенно враждебной лавочки по ул. Осипенко. Это ж хрен знает где – идти почти полкилометра! Это был реальный успех, почти слава.

Об этом я и написал в своей заметке, которая, вместе со стихами, представляла, скорее, репортаж с места события, а не литературную публикацию. И это был, со всеми этими оговорками, все же единственный случай публикации, да и про него я совершенно забыл именно потому, что у меня в голове эта публикация изначально проходила по графе «репортаж», а не «наши таланты». Репортаж как репортаж, только с цитатами.

Я понял, что не смогу ей сейчас объяснить всего этого. Она подумает, что я приплетаю ей какую-то невероятную «отмазку», обидится смертельно и проклянет меня навеки.