Запах ландыша

Потом он ушел, с силой хлопнув дверью, и Валя осталась одна.

Да, ей действительно надоело тянуть его. Прав был ее отец, который говорил, что Андрей легкомысленный, "ветром подбитый" парень. Красивый, всегда с хорошим настроением, он был легок и на знакомства и на ссоры. Он сразу очаровал и Валентину, и всех ее подруг, и знакомых, и даже старую дворничиху того дома, где Валя тогда жила. Когда Андрей провожал ее ночью, дворничиха стоя с ключом у парадного, всегда дружелюбно спрашивала его:

— Ну что, отпирать или постоите еще?

И они стояли, стояли, не в силах расстаться, пока Валя не спохватывалась, что осталось всего три часа до начала работы.

При этом воспоминании Валентина чуть улыбнулась, но тут же отогнала от себя эти мысли и стала опять думать о плохом и тяжелом.

Суд… За несколько дней до него Андрей еще храбрился. Ему казалось, что на суде его только пожурят, как журила Валентина за выпивку и дружбу с пьянчугами, и отпустят домой. Но суд начался, и судья, крупная женщина с густыми чёрными бровями на полном белом лице, стала спрашивать его:

— Фамилия?

— Щеглов.

— Имя?

— Андрей Сергеевич.

— Год рождения?

И строгая официальность судебной процедуры, тишина, сразу наступившая в зале, дали ему понять, что это не игра, а настоящий суд. А когда показания стал давать Фомичев, еще перебинтованный и похожий на человека-невидимку из романа Уэллса, Аадрей растерялся, ссутулился, опустил голову и только иногда, отыскивая взглядом Валентину, просил ее жалости, просил подтверждения, что она-то все-таки его любит.

А Валя сидела в жестком и неудобном кресле и через силу улыбалась глупо н вымученно, чтобы хоть как-нибудь подбодрить его. Она улыбалась и тогда, когда читали приговор; "…хулиганские действия, выразившиеся в избиении… к одному году лишения свободы…"

Потом он отбыл свой срок, и Валя встретила его на перроне Павелецкого вокзала. Дома, на старой квартире, отец и мать уверяли ее, что Андрей вернется с блатными словечками на языке, испорченный соседством с ворами и бандитами. Она шла на вокзал настороженная, испытывая и гнетущий страх в радость, убеждала себя, что если муж снова начнет пить, она разойдется с ним. Но в дверях вагона он усмехнулся так виновато, что сердце у нее заволокло жалостью и любовью. И все уже наладилось, как вдруг эта дикая ссора! Валя поднялась с дивана, нервно сжимая руки в повторяя:

— Нет, нет, теперь все кончено! Больше он мне не муж…

И она стала думать о том, что надо сейчас же, пока еще не остыла ее решимость, начинать дело о разводе.

В коридоре скрипнула, отворяясь входная дверь, послышались шаги соседки и ее мужа. Валентина с облегчением подумала, что соседей прежде не было дома в что они не слышали, как она ссорилась с Андреем. Но потом она отмахнулась от этой мысли: все равно!

Она прошлась по темной, освещенной только лунным светом комнате и у двери остановилась, пораженная новым, неожиданным чувством.

Сердце у нее вдруг наполнилось резким, почти непереносимым ощущением счастья, таким, какое она испытывала всего два раза в жизни: однажды, когда отец взял ее еще совсем девочкой на представление «Щелкунчик» в Большом театре и она, сидя в глубоком, обшитом красным бархатом кресле, увидела, как под звуки музыки подымается огромный занавес, и второй раз, когда она поняла, что Андрей любит ее.

Недоумевая, откуда пришло это чувство, она прижала руки к груди и недоверчиво оглянулась. Лунный свет лежал на паркете бледными серебристыми плитами; он как будто раздвинул стены и сделал все предметы прозрачными, невесомыми. Воздух едва светился в комнате и был пронизан каким-то слабым, но явственно ощутимым запахом.

Валя глубоко вздохнула, и ей вспомнилось, как четыре года назад Андрей объяснился ей в любви на выставке цветов в Парке культуры. Он обнял ее, и она замерла от радости, вдыхая запах ландышей, которые были высажены белым ковриком у фонтана.

— Запах ландыша… — сказала она, оглядывая комнату.

И сразу поняла, почему пришло к ней это неожиданное и такое неуместное сейчас ощущение счастья.

Она открыла дверь и вышла в коридор. Здесь запах был еще резче. Казалось, что ландышем пахли и ее пальто на вешалке, и пальто соседей на другой, и стоявшие в углу лыжи Андрея, которыми он не пользовался уже два года, и книжный шкафчик, где еще хранились ее школьные тетрадки и его справочники по строительному делу.

Валя зажгла свет в передней и на полу под вешалкой увидела маленький блестящий прямоугольничек. Она нагнулась, подняла его. Это был восьмирублевый флакончик духов «Ландыш». Стеклянная пробка треснула. Флакончик был наполовину пуст.

Держа его в ладони, она покачала головой. Тут он весь и был, ее Андрей: сначала купил ей духи в подарок, а потом вспылил и поссорился с ней.

Она вздохнула и поняла, что сейчас уже не может думать о муже так, как думала четверть часа назад. Ведь, в сущности, он действительно очень переменился с тех пор, как пришел из заключения. Бросил пить, и перестал встречаться со своими прежними «дружками».