Запах лунника

По дороге домой ее преследовал только один извечный русский вопрос: что делать?

Глава четвертая

Для начала Анна решила как следует выспаться. Впрочем, сделать это оказалось непросто. Близилась полночь. Полная луна фосфоресцировала над озером, оттуда доносился девичий визг, играла музыка… Сверху, с обрыва, было хорошо видно, как девушки нагишом плескались в воде, а потом носились по берегу и прыгали через костры, рассыпавшие искры. Юноши, очевидно, не допускались в такие игры, а только подглядывали из-за дальних кустов и ожидали, когда их призовут подруги, чтобы вместе петь песни, опускать на воду венки из полевых цветов, а после вылавливать и искать суженых. Таковы здесь традиции в ночь на Ивана Купалу, когда вода дарит людям здоровье и силу. Словом, жизнь била ключом, и отсутствие бедного Георгия Васильевича нисколько не сказалось на ее бодром ритме.

Анне было, конечно, грустно. Потому что никогда так остро не ощущаешь быстротечность времени, как после утрат. Был человек, и нет его… А жизнь продолжается. Усталость вскоре взяла свое, и Аня крепко уснула.

Приснился ей странный сон. Будто бежит она по лесу, а под ногами горит трава. Она торопится и бежит быстрее… Огонь уже перекидывается на деревья… Все вокруг пылает адским пламенем… Жар пышет в лицо, обжигает руки… И вдруг из лесу выходит лось. Он пригибает к ней шею, Аня взбирается к нему на спину, прижимается изо всех сил и понимает, что спасена…

Проснулась она в холодной испарине, хотелось пить… За окном занимался рассвет. Небо высветлилось на востоке как раз в той стороне, где случилось ужасное несчастье.

Анна вскочила с постели, натянула платье, и ноги ее сами понеслись в сторону барской усадьбы. Непреодолимая сила тянула ее туда, словно преступника на место преступления…

Ни души не было в водолечебнице. Все здесь будто вымерло. Туманным обрывком метнулся в сознании образ юноши, плечами вспомнила его объятия. Протяжный собачий вой из глубины темной аллеи заставил ускорить шаг. Знакомым путем она вышла на поляну, садовая скульптура белела на высоком цоколе. Рядом сидел верный Красавчик и оплакивал своего хозяина.

Напрягшись до дрожи в коленках, Аня обошла постамент, припомнила, с какой стороны прислонялась к оленям, точно так же закинула руки, но ничего не вышло. Она трогала оленя со всех сторон, разве только за хвост не дергала, потому что зад у скульптуры был отбит начисто. Тогда Аня пошла на крайность и собралась было отшибить башку этому изваянию, но внезапно вмешался Красавчик. Пес встал на задние лапы и мордой потянулся к скульптуре. Она проследила за его взглядом и наконец рассмотрела, что верхняя часть оленя, то есть голова, как бы плотно насажена на шею. Вмиг до нее дошло, что никаких усилий прикладывать не надо: голова просто вращалась по часовой стрелке! Осторожно, очень осторожно она проверила свою догадку: голова поддалась, сдвинулась в сторону точно так же, как прошлой ночью.

Не без трепета Аня сунула руку в бронзовый патрубок и нащупала там выпуклый круглый рычаг. Немного усилий, вот он спружинил, что-то щелкнуло внутри, И постамент плавно развернулся вокруг оси. Взгляду открылись люк и металлическая лестница, ведущая в преисподнюю…

Невольно перекрестившись, Аня подошла к самому краю. Красавчик выжидательно поглядывал то на нее, то на люк, потом тронул лапой лестницу и заскулил. Все ясно, подвесные железяки не для собак.

— Сиди и смотри по сторонам, — приказала она ему. — Ты мне здесь не помощник.

Он понял, сел и навострил уши. Вокруг было тихо. Аня стала спускаться. Привыкнув к темноте, глаза ее различили внутри тайника те же холщовые мешки. Все (или почти все?) были на месте. Невиданная, жгучая ярость ударила ей в голову. Ничего больше не ощущая, кроме обуявшего ее бешенства, она пинала проклятые мешки ногами и выла, кусая губы. Наверху повизгивал Красавчик. Склонив морду набок, он заглядывал сверху вниз.

Мышеловка захлопнулась. Так или иначе, ее теперь убьют, как беднягу охранника.

«Ну, ладно! Я вам пристрою рогожинские миллионы напоследок…»

Почему-то вспомнилась Настасья Филипповна… Нелепая достоевщина полезла в голову… Из нижнего мешка, вспоротого накануне, вывалилась пачка баксов. От неистовых пинков доллары рассыпались по песчаному полу. Непонятно, откуда взялись силы у хрупкой женщины, только она распихала мешки в стороны и выволокла на середину, к самой лестнице, тот, вскрытый, достала початый целлофановый пакет и полезла с ним наверх.