Запах лунника

Со всех сторон стали раздаваться сначала одиночные крики, а потом вдруг толпа взорвалась неистовыми воплями. Орали все сразу и во весь голос. И через минуту над поляной уже стоял сплошной ор и началась давка, потому что все лезли почему-то на солдат, подпираемые из задних рядов несогласными с навязанным законом военного времени. Вдруг подряд прогремело три выстрела. Вытянув вверх руку с пистолетом, на постамент взобрался Ленчик. Когда вопли слегка утихли, он прокричал в мегафон:

— Спокойно! Всем расходиться по домам немедленно. Через сутки операция закончится. Проведем розыскные мероприятия — и свободны. Считайте, что это репетиция гражданской обороны. И без самодеятельности. Район оцеплен и охраняется.

— Ты бы лучше атомную охранял! — крикнул кто-то. — А то ваша начинка там бабахнет, и всем хана!

Все снова заорали и замахали кулаками. Ленчик выстрелил еще три раза. «Кажется, у него в обойме шесть патронов», — механически отметила про себя Аня. Но тут солдаты расширили свой клин, а с развилки лесной дороги вырулила здоровенная красная пожарная машина, развернулась и предупредительно включила сирену. Толпа, разделенная надвое, шарахнулась в стороны, а солдаты в мгновение ока оказались на противоположной стороне поляны. Сирена заглохла, и заработал укрепленный над кабиной брандспойт… Мокрые и перепуганные люди бросились к хутору, разбегаясь по домам. Аня предусмотрительно взобралась на широкое основание белого забора и всю эту картину наблюдала со стороны. Теперь она слезла и, как законопослушная гражданка, поплелась исполнять приказ военного коменданта. Навстречу снизу, по центральной проселочной дороге пылили по песку «мерседес» мэра и шоколадное консульское «пежо» с флажком над дверцей.

Славина специально держала дистанцию с соседями, разбредавшимися по своим дворам, потому что ни с кем ни о чем говорить не хотела… Оно и понятно: ведь она знала больше, чем все они, вместе взятые. Но Аня не знала главного: куда подевалась «начинка» «консервов»?… Зато это было известно Петру, и теперь за него оставалось только молиться… При любом раскладе, если станет известно об их причастности к исчезновению «начинки» — можно подводить под биографией финальную черту…

Крепенький выбеленный домишко уже выглядывал из-под ореха, когда машина мэра промчалась мимо, а консульская затормозила у зеленого палисадника. Из машины вышли Серж с пожилым господином весьма приятной, чисто французской наружности: он был сухощав, с седыми волнистыми волосами, подстриженными в гоголевское каре, одет в безукоризненно отглаженный светло-коричневый костюм, но без галстука, в рубашке цвета банановой кожуры с подчеркнуто демократичным апашем. Наследник Салиасов-Голубятниковых поздоровался, поцеловал хозяйке руку и представил своего спутника. Импозантный гость оказался атташе по культуре, который курировал разные перспективные культурные проекты французского толка. Анна пригласила гостей в дом и предложила кофе. Человек, исполнявший обязанности шофера, остался в машине.

Нужно отдать должное обоим французам: разглядывая «гостиную», высотой около двух метров, с кособоким окошком, и мельком взглянув на кровать с железными спинками, покрашенными в голубой цвет (слава Богу, накрытую клетчатым покрывалом), с горой пуховых подушек, они воскликнули:

— О русский дизайн, экзотика! У вас есть печка? Какое чудо!

— Да, — вызывающе ставя на круглый стол электрический чайник, подтвердила хозяйка, — экзотики здесь хватает.

— Мадам, что здесь случилось? — вдруг спохватился Серж. — Если бы не машина Ника, нас бы не пропустили.

— Это военная тайна, — ответила Анна совершенно серьезно.

— Что-нибудь взорвалось? — спросил Ник.

— Пока нет.

— Что значит — пока? Здесь зона межгосударственного контроля атомных станций, и никаких «пока» не может быть. Вы есть шутница. — Он погрозил пальцем.

Славина кисло улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Простите, мадам, — спохватился Серж, заливаясь почему-то краской, — но вам нечего опасаться: рядом с нами на вас распространяется дипломатическая неприкосновенность. Если хотите, мы можем вас вывезти в нашей машине в любое место, даже через польскую границу.

— Не тревожьтесь, Серж. Все в порядке. Скоро эти игры закончатся.

— Ах, это игра! — рассмеялся Ник, и гости переглянулись. — Я так и знал. Вы, русские, большие забавники. Ну, давайте же выпьем и примемся обсуждать дела.

Серж раскрыл свой кейс, извлек наружу бутылку красного «Бужоле», вяленный Кусочками ананас и коробку печенья. Кофе тоже вскипел. Анна поставила пластмассовые кружки для вина и раскрашенное глиняное блюдце вместо пепельницы и приготовилась слушать.

— За возрождение родины моего деда! — с пафосом произнес Серж первый тост. — За прекрасную Ангелику, которой он отдал свою первую любовь и которой посвятил знаменитые книги! За любовь!

Мы выпили, и это было сейчас более чем уместно, несмотря на утренние часы.