Запах медовых трав

Перевод Н. Никулина.

Тю Ван

ЦВЕТЫ ЖЕЛЕЗНОГО ДЕРЕВА

Каждый год в конце весны распускаются цветы железного дерева. Распустившись, они вскоре осыпаются, падая вниз, как тяжелые капли дождя. Миллионы крошечных нежно-белых лепестков, мелких, как полова, летят, застилая небо, и покрывают землю в лесу плотным ковром, оседая на поверхности больших камней и в густой листве. Лес железных деревьев простирается на сотни метров, и, когда разом осыпает он свои цветы, глазам открывается величественная картина запустения, подавляющего своей грандиозностью. Здесь, на склонах гор Чыонгшона, цветы осыпаются при каждом порыве ветра, и от этого шороха, отвечающего каждому порыву, издали кажется, что лес аукается и что-то шепчет.

Когда-то в ту самую пору, когда распускались цветы железного дерева, жители сел возле реки Авынг начинали праздник. Три села — каждое стоит на одном из рукавов Авынга — граничат друг с другом, но в каждом живет другое племя. Весной совершалось жертвоприношение небу. Люди из трех сел собирались вместе, и начиналась торжественная церемония праздника — отсекали голову тому, кого приносили в жертву, и горячей кровью орошали воды реки Авынг. Каждый год села поочередно выделяли человека для жертвоприношения. Очередность эта соблюдалась свято, и если бы какое-нибудь из племен нарушило ее, это посчиталось бы клятвопреступлением и мести не было бы конца. Никто не знал, с каких пор существовал этот обычай — отрубать головы. Обычаи на Чыонгшоне вечны, как горы, суровы, как камни, и жестоки, как джунгли. Так и шло: каждый год приносили в жертву человека, и, наверное, сколько лет было реке Авынгу — столько голов над ним упало. Казалось людям, что темные струи реки пахнут кровью.

Революция покончила с этим обычаем. Жители трех сел поклялись не нарушать единства и уже сообща ковали мечи, обмазывали стрелы ядом, охотились на тигров, вепрей и защищались от врагов — тэев. Враги доходили до самого Авынга, уничтожали горные поля, сжигали дома на сваях, убивали женщин и детей. Жители трех сел стреляли по врагу, отрубали врагам головы и бросали их в волны Авынга, возвращая ему свой вековой долг.

А когда покончили с тэями, пришли американцы, они нашли на карте и обвели красным карандашом место слияния трех рукавов. Их самолеты сбрасывали бомбы, обстреливали села, убивали людей, распыляли отравляющие вещества и губили лес и травы. Поля маиса и батата, рощи кокосов и бананов — все погибло, вместо деревьев теперь вырастали карлики, цветы появлялись без тычинок, плоды — без мякоти и к тому же самых невероятных, чудовищных форм. Тогда жители трех сел вновь поклялись: все вместе бить врага, бить до последнего, и вражьей кровью досыта напоить волны Авынга. Самой большой гордостью трех племен на Авынге было то, что ни тогда, в эпоху восьмидесятилетнего господства тэев, ни теперь не платили они налогов и не давали риса врагу, ни один человек не надел вражью форму и не взял в руки его оружие. Старики в селах, ударяя в гонги, заклинали внуков: «Кто пойдет за чужаками, станет врагом племени, врагом рек и гор, и да будет сброшен нарушивший клятву в воды священной реки!»