Читаем Запах ночи (СИ) полностью

   Сергей выдохнул, выпил свою водку, взял маслину и покрутил ее у носа, потом съел; Вальтер сербал из своей рюмки.

- Нет, Вальтер, так не пойдет! Вы же старый прусский солдат! Ну что бы сказал Фридрих II, глядя на Вас.

- И что бы он сказал?

- Он сказал бы: Пфуй, Вальтер! Ты позоришь своего короля!

- Вы думаете, он бы так сказал?!

- Конечно! Вот они, когда встречались с Петром I…

- Они встречались?! – обескураженно спросил Вальтер, - по-моему, они…

- Ну, неважно. Мы же с Вами встретились. Herr Ober! Принесите нам всю бутылку!

- Prosit!

   Водка заходила в них маленькими рюмками, легко, как к себе домой; Вальтер молодецки вливал в себя всю дозу сразу, переворачивал рюмку и хлопал ею об стол.

- Нууу, что бы он сказал?! А?!

- Он сказал бы: Ты настоящий солдат, Вальтер! Я горжусь тобой! Стань на колено!

   Вальтер сполз со стула и стал на одно колено, Сергей хлопнул его вилкой по плечу, поднял и крепко обнял:

- Назначаю тебя фельдфебелем!

- Яволь, майн фю… Ваше Величество! Рад стараться!

- Маладец, бл..дь! Дай я тебя пааацилую! За это надо выпить! Herr Ober!!!


   Сергей сфокусировал взгляд и увидел две стрелки – Kantstrasse и Kaiser-Friedrich-Strasse. Стрелки были закреплены под углом сорок пять градусов на столбе, за который он держался; Вальтер держался за столб обеими руками с другой стороны. Кайзер-Фридрих-Штрассе? Какого х…


   На следующее утро, проснувшись в отеле, Сергей мучительно пытался вспомнить, что было еще. Снились ему барханы в пустыне и далеко мерцающий мираж оазиса с журчащим холодным ручьем, над головой летали огромные бабочки. Бабочки? Ночные бабочки? Мы же были в Шарлоттенбурге, черт, неужели мы еще пошли к б… твою мать… а Вальтер? Мы договор-то хоть подписали? Перед этим. Ну да, иначе с чего бы мы пошли пить пиво. Ага, так мы пошли пить пиво! Господи, как пить хочется.


   Лето текло медленно, шеф уехал в отпуск, оставив на Сергея груз ответственности за привлечение инвестиций. Outlook по-прежнему магнитом притягивал его взгляд, но он заставлял себя работать, придумывал все новые дела, дотошно перепроверял документы, рисовал планы, встречался с людьми – был страшно занят. Эмоциональная усталость от работы помогала ему гасить огонь в сознании, начинавшийся иногда внезапно: язычки пламени в виде буквы S подкрадывались незаметно и начинали пожирать бумагу документов, разгораясь до пожара; он хватал огнетушитель и яростно заливал огонь пеной дел.


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:17 AM


Hallo.


   Ну вот, начинается. Привет. И что ты будешь с этим делать. С этим приветом.Он написал «Привет» и нажал кнопку «Отправить».


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:23 AM


Как дела.


   «Как сажа бела – голова еще цела. А ты где была».  «Отправить».


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:23 AM


Я была у бабушки. У меня заболела бабушка.


   «И ты пекла ей пирожки, надев красную шапочку. А волк как поживает?» «Отправить».


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:37 AM


Поживает. Я помирилась с Акселем.


   «Очень рад за вас. Пришлю тебе цветы». «Отправить».


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:42 AM


Не злись. Мне плохо. Я пишу тебе, когда мне плохо.


   Какого черта. Мы в семинариях не обучались.

   «Так позвони Акселю». «Отправить».


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

August  3, 2009 9:54 AM


Ну не злись. Я думаю, он меня обманывает.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги / Проза