Читаем Запах ночи (СИ) полностью

   Он присел на край ее полки и стал рассказывать. Говорил он об Александре Дюма, французских фильмах, импрессионистах, о шансоне, о карте Парижа, которая много лет рисовалась у него в голове, - много о чем говорил, пока не заметил, что держит девушку за руку, вернее, гладит ее пальцы – каждый в отдельности, по очереди.  Она брыкнула два раза ногами – сдвинула одеяло: «Жарко», - и закинула руки за голову. Под мышками у нее пряталась двухдневная щетинка, волосы цвета темного красного дерева спускались на плечи, синие глаза совсем не хотели спать. Под короткой маечкой, слева на животе Сергей увидел треугольник из трех родинок. Уши его наполнило пение сладкоголосых Сирен, неизвестно откуда взявшееся, и некому было привязать его к мачте - друзья  давно хрюкали у Цирцеи в хлеву, и Пенелопа не ждала его дома: он опустился на колени и склонил голову – Бермудский треугольник неудержимо влек его, манил, затягивал, спасенья нет, ты тонешь, ты… уже утонул.


   ***

   Утром они почти не разговаривали, пили кофе в буфете, Сузи (ее звали Susanna) отказалась от бутербродов; курили. Вышли на платформу Bahnhof Zoologischer Garten, постояли так же молча. Сергей достал из бумажника визитку, девушка сунула ее в карман. Это невозможно было продолжать, нужно было выныривать, чтобы вдохнуть воздуха, Сергей глубоко втянул в себя вокзальный дух, решился, притянул к себе девушку, зарылся носом в ее волосы, задохнулся, оторвал себя от нее, посмотрел в глаза, опять притянул и попал губами в уголок ее губ, ощутил, как ее пальцы впились в его плечи, будто когти огромной птицы, готовой взмахнуть крылами и улететь - вместе с ним, - и легонько оттолкнул ее. Секунд десять она смотрела ему в глаза, потом развернулась и пошла к подземному переходу. Обернется?Сузи обернулась, вонзила в него скифскую стрелу и исчезла.


 ***

   В середине июня Сергей сидел у себя в кабинете за столом и пытался запустить Outlook Express, тот что-то кобенился, наконец, открылся, и он увидел во «Входящих» среди прочих новое сообщение и щелкнул его:


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

Juni 15, 2009 8:29 AM


  Hallo. Wie geht’s.


   Так она еще и Gronemeyer… кто бы мог подумать. И как же у тебя дела, Сержик. И чего ты… как будто тебе прислали… съешь лимон.

- Алла, у нас есть лимон? – спросил он в спикерфон.

- Да, Сергей Константинович, Вам порезать, с сахаром? – ответила его секретарша.

- Да нет, спасибо. Это я так… Человек должен зайти.

   Он нажал «Ответить» и стал писать, что какие у него, мол, дела, рутина, деньги, клиенты. «Расскажи лучше о себе» - и нажал «Отправить». Сначала он решил час не ждать ответа, потом два, ушла себе гулять-работать, что ж ей сидеть – ждать,так оно и вертелось в нем целый день, где-то в трее.

   Ответ пришел завтра. Сузи писала, что опять поменяла работу, что недавно у нее был день рожденья, и они с подружками замечательно повеселились. С подружками?«А как твой друг, адвокат, как там его зовут», - написал Сергей в ответ.

From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

Juni 16, 2009 9:31 AM


Его зовут Аксель. Он тоже был.


From: Sergey.Korsakov@VBank.ua

To: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

Juni 16, 2009 9:42 AM


Был? Тоже? И все?


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

Juni 16, 2009 10:15 AM


Не знаю. Может, и все.


From: Sergey.Korsakov@VBank.ua

To: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

Juni 16, 2009 10:25 AM


А что случилось?


From: Susanna.Gronemeyer@yahoo.com

To: Sergey.Korsakov@VBank.ua

Juni 16, 2009 10:29 AM


Случилось. Потом. Не хочу об этом.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги / Проза