Запах полыни. Повести, рассказы

Вот и сейчас он вспомнил проводницу и опять пожалел, что сошел с поезда. Он почти ощущал уютное покачивание вагона, обиженный голос девушки. Ему показалось, что и остальные гости тоже только притворяются, будто им весело, а на самом деле, как и он, думают, беспокоятся каждый о своем сокровенном.

Он попытался утешить себя тем, что скоро гулянье утихнет и гости разойдутся спать, но когда взглянул на часы, то, к своему немалому удивлению и расстройству, обнаружил, что минуло всего лишь два часа и свадебному пиру еще нет конца и края.

И, как всегда в подобных случаях, у него сразу же заболела голова, он потрогал лоб и откинулся на спинку стула.

Сестра была занята гостями, вместе с помогавшими ей женщинами подавала на стол то одно, то другое и все же в этих хлопотах умудрялась следить за каждым его движением. Вот и теперь она наклонилась над ним и шепотом спросила:

— Родненький, что с тобой?

— Ничего, все в порядке, — сказал он, стараясь ее успокоить: мало ли ей и без него забот.

— Может, пойдешь к молодежи?

— Не волнуйся, мне весело и здесь.

А сам подумал: «Наверное, у них то же самое».

— Идем, я тебя провожу.

Она почти силой вытащила его из-за стола.

Дом, отданный молодежи, гремел, подрагивая от топота, гудел, как улей.

В передней он наткнулся на пьяного Куракбая. Друг детства еле стоял на ногах и препирался с молодыми женщинами, которые пытались его утихомирить. Увидев Асета, Куракбай пьяно засмеялся, раскрыл объятия.

— Асет, дружище! Самой сладкой водки тебе! Почему ты не с нами? Зачем тебе начальство? Да плюнь ты на него, иди к нам гулять! — заорал друг детства и по-свойски ударил Асета по плечу.

Асет было поежился, но Куракбай поднял указательный палец и заявил заплетающимся языком:

— Ты наша гордость. И точка! Пойдем к нам!

Он ухватил Асета за локоть, и Асет вошел в гостиную, таща на себе Куракбая, иначе бы тот упал.

Его появление встретили восторженным гвалтом. Со всех сторон протянулись руки:

— Асет, присаживайся к нам!

— Нет, нет, иди к нам, Асет!

У него зарябило в глазах: он вертел головой, не зная, как поступить. Признаться, он был польщен таким вниманием.

Порядок навел высокий парень с франтоватыми усиками. И по тому, как все затихли, едва этот парень открыл рот, Асет догадался, что слово взял тамада.

— Ти-хо! — гаркнул тамада. — Пусть наш дорогой гость займет место рядом с женихом и невестой!

Молодые застеснялись и стоя ждали, пока Асет сядет рядом. Еще долго невеста, его племянница, застенчиво прикрывала лицо рукавом, а жених улыбался смущенно.

Только Асет коснулся стула, как началось:

— Асету штрафную!

— Эй, налейте ему полный стакан!

Асет шутливо зажал уши, а сам подумал, что еще там, в доме сестры, выпил уже предостаточно, что ему, пожалуй, на сегодня хватит. «Вот посижу чуточку, а когда они успокоятся, улизну незаметно», — утешил он себя.

— Пусть Асет скажет тост! — услышал он.

— Асет, скажи что-нибудь!

«Что я им скажу? Самые лучшие пожелания уже, разумеется, сказаны за этим столом».

И все-таки он поднялся и произнес какие-то слова о любви, о молодости. Складно ли у него получилось, он не понял и сам. Сидевшие за столом закричали, захлопали, но они бы все равно кричали и хлопали, что им сейчас ни скажи…

— Товарищи, тишина! — подал голос тамада, поднимаясь.

Он снял галстук, подвернул рукава белой рубашки — что и говорить, парень трудился добросовестно, в поте лица, которое уже стало от выпитого и духоты совсем малиновым.

— А ну-ка, споем Асету поздравительную! Раз!.. Два!.. Три! — скомандовал тамада и начал дирижировать. И над столом зазвучал дружный хор:

Пусть будет счастлива сестренка твоя!

От всей души мы рады тебе, Асет…

Эту песенку, видать, они сочинили сами в его честь и разучили заранее. Куплеты, полные почтения к его особе, перемешались с шуточными, и безобидные шутки удваивали веселье.

«Молодцы, молодцы!»- похвалил Асет мысленно.

Он исподтишка вглядывался в их лица. С некоторыми из пирующих он когда-то бегал по улице, потом ходил в школу. Других, что помоложе, он едва помнил, а кое-кого, может, и не знал вовсе.

«Молодцы, молодцы!»- повторил он. И все же ему было скучно среди этих людей. Казалось, что они чересчур просты, наивны, что всегда можно по их лицам прочесть все, что есть на душе у любого из них. Терзания ума им неведомы. Среди этих людей он начал путь в огромный сложный мир — даже не верится…

Он еще раз оглядел пирующих. Его взгляд наткнулся на все того же двоюродного брата Абдибая, сидевшего у дверей. Шофер и здесь был скуп на проявление чувств. Сидел осоловевший, только изредка дул на длинный чуб, спадающий на глаза, да временами на его губах мелькала беглая ухмылка.