Запах стекла

— Это развалины двора Бартовских. В сорок пятом спалили какие-то бандиты.

— Мы в нем были!

— А… так вы историки. Разные люди туда приезжают. Факт.

— То есть как это: спалили после войны?

— А потому что там много добра было. А вы ведь знаете, когда войска сменяются, старого порядка уже нет, а новый еще не наступил. Так что повсюду много всякого мусора вертится. — Местный сильно затянулся. — Убили графа Бартовского, доктора, ксёндза, слуг. Одного звали Людвик, он ездил на таком смешном автомобиле.

— А служанку звали, случаем, не Клодина?

— Точно. Я и сам только что вспомнил, потому что имя странное. Клодина… И еще у них была одна такая евреечка, которую они укрывали всю войну.

— Сара?

— Точно. А вы откуда знаете?

У Яцека дрожали руки.

— Кто? Кто из них спасся?

— Только два человека. Кучер вынес раненую графиню на руках. Они ползли по мелиоративной канаве. А точнее: это он тащил ее за руки добрых пару километров. И пытался хоть как-то перевязать. — Местный вновь глубоко затянулся. — Господи… там же даже детей убили. И машину сожгли. Ройц-ройц.

— А что случилось с тем кучером?

— Не знаю. Графиню он, вроде как спас, а потом убежали.

— В Англию?

— Говорят, что так. А вы и вправду хороший историк. Много чего знаете.

Яцек рванул дверь в купе.

— Кто из вас получил от графа перстень? Когда он говорил: «Оценишь, когда уже поймешь, в чем тут дело»?

Младшая девочка вынула кольцо из кармана джинсов. Подала его отцу на ладони. Утром перстень выглядел, как новенький. Сейчас же был ржавый, рассыпающийся металлический кружок, как будто бы он лежал в земле несколько десятков лет.

Но дочка, все же, улыбнулась. Она пыталась прочитать покрытую патиной и затертую землей надпись: «Отчизна — своему защитнику».

— Ничего страшного, папа. — Кася поглядела на ржавчину. — Я уже поняла.

Специалист по откорму

(Wypasacz)

Много, много лет назад, за семью горами, за семью лесами жил-был извращенец, которого звали…

Анита вытащила листок из старинной письменной машинки, что была на балансе Воеводской Полицейской Комендатуры во Вроцлаве, смяла его и выбросила корзину. У нее уже начались умственные аберрации. Четырнадцать часов перед компьютером — и ничего. Абсолютно ничего, ноль, пустота, поражение. Она ввернула новый листок в машинку, оставшуюся после немцев, потому что терпеть не могла мерцания курсора на мониторе компьютера.

Уже давным-давно, хрен его знает когда, я обязана сцапать этого извращенца, пускай даже если бы он находился за семью горами!!!

Анита задумалась. Гор было не семь, а семнадцать. Семнадцать городов, в которых какой-то вывих похищал женщин. Всегда одним и тем же образом. У всех имелись некие общие черты.

Она вырвала предыдущий листок. Вкрутила следующий.

Имя извращенца? Имя извращенца? — быстро стучала она по клавишам. Ну и как тебя, черт подери, зовут? Кто ты такой? И… Где находишься?

Довоенная пишущая машинка, а конкретней, громкий стук клавиш явно ее успокаивал. Такие цацки ей нравились. Они позволяли собраться с мыслями.

И как тебя теперь зовут? — напечатала Анита.

Нет. Вернись. Заново обозначим факты.

1. Каждая из женщин находилась в разводе.

2. В каждом случае развод был признан по вине мужа.

3. Каждая из… них была блондинкой.

4. Возраст: от 27 до 39 лет.

Но это, похоже, несущественно. Анита прикусила губы.

5. Ни у одной из них не было постоянного мужика, все давали объявления в Интернете.

Плюс свидания «вслепую», чаты, форумы для одиноких женщин, страницы для желающих влюбиться. И такая же хрень.

Блин!

Вот почему варшавская комендатура передала дело — под предлогом сотрудничества — во Вроцлав? Женщин похищали в Варшаве, Белостоке, Гданьске, Щецине, Кракове, Познани, Ополе… Единственным крупным городом, в котором присутствие извращенца не было отмечено, был пока что Вроцлав. Ну вот у варшавян появилась идея, что кого-то нужно подставить. Лучше всего — офицера полиции.

Анита поднялась легко, несмотря на скуку, и осмотрела себя в зеркале.

— Ну так. Это она, — произнесла вслух. — Идеальная цель.

Она была блондинкой. Разведенной, и решение суда указывало на вину мужа. Ей было тридцать четыре года. С тех пор, как поступило распоряжение из центра, она посетила, наверное, все чаты, страницы для одиноких женщин, подписалась на «Свидание вслепую», писала электронные письма всем, кто когда-либо разместил пост, что, мол «ищу красивую, честную женщину, домоседку, без вредных привычек…».