Запах страха

Как-то Глеб в очередной раз затащил меня к себе: ему удалось завалить здоровенного секача. К тому времени Рябов приобрёл Suzuki Jimny, а избушка обросла многочисленными пристройками.

— Машина — зверь! — похвастался приятель. — Только она здесь и пройдет, пришлось гараж оборудовать, чтобы зверье шины не кромсало. В кессоне настоящий ледник, продукты храню, чтобы генератор зазря не гонять. Бензин-то нынче кусается!

— Кессон? Да это настоящий бункер!

— А то! Пошли в дом, сейчас фарш наверчу, с лучком, с перчиком, да на решётке пожарим.

— М-м-м, вкуснятина! — Я облизал палец с сырым фаршем. — Сам-то не хочешь попробовать?

— Не хочу и не буду, — Глеб зачерпнул порцию фарша, ловко сформировал люля-кебаб и положил его на разделочную доску. — Когда меня нашли, я отказывался от еды и попытался сбежать в лес. Раздвинув доски, я выбрался из сарая и увидел на дворе курицу. С каким наслаждением я отгрыз ей голову, рвал зубами ещё тёплую плоть, слизывал горячую кровь! И тут я услышал его, этот запах, запах страха: насыщаясь, я не заметил, как меня обступили люди. Сеня, ужас сковал их тела и отражался в глазах!

— Согласен, зрелище не для слабонервных. Тебе помочь?

— Справлюсь. Волк-одиночка или целая стая, ощутив этот запах, источаемый жертвой, почти всегда нападают. Но не всем дано, и меня долго не брали на охоту. Однажды, во время гона появился чужак: учуял запах течки, и ему реально снесло крышу. У молодых волков такое случается, а мне пришлось дать отпор. Громадный волчара, больше любого из моей стаи, повёл себя, как глупый и неуклюжий щенок. В пылу битвы я впервые почувствовал запах страха, но когда измождённый, растративший в битве последние силы волк подставил мне горло, я оставил ему жизнь: волки не убивают забавы ради, а месть им чужда. Готово, пора мангал разжигать.

— Туманно, не усвоил.

— Как бы тебе объяснить? Запах страха… Если ты уловил его аромат, то это наделяет тебя… — Друг замолчал, подыскивая слова, — Чувством превосходства, что ли! Жертва ещё не догадывается, что ее жизнь в твоих руках, а ты уже знаешь, и это удесятеряет силы. Воодушевление, ни с чем не сравнимые эмоции, но тогда в деревне я испытал отвращение и стыд, меня вывернуло наизнанку, не к столу будь сказано. С тех пор, как отрезало.

Дома я внимательно изучил материалы из папки, слитой с планшета Кукушкина, но не вынес ничего нового для себя. Всю ночь я проворочался с боку на бок: мысль, что упускаю нечто важное, не давала заснуть.

После исчезновения родителей я предпринимал попытки отыскать их следы. Покопался в бумагах отца, но когда мне открылась правда, испытал шок: мама и папа разработали уникальную систему полного цикла по выработке экстракта конопли. В разработках использовались комплектующие общего назначения, что не требовало дополнительных затрат на производство, а монтаж, пуск и наладка осуществлялись родителями лично. Вскоре грянул гром: в квартиру вломились сотрудники службы по контролю за оборотом наркотиков и изъяли все, что могло помочь в поисках.

Не успел я позавтракать, как ко мне ввалился Глеб. Он, пахнущий лесом, скинул рюкзак на пол и смерил меня мрачным взглядом.

— У меня были менты, Сеня, какой-то летёха Кукушкин. Я сообразил, что ты соврал про подаренный мной кулон, и не сдал тебя. Однако жду объяснений.

В тот злосчастный день мы виделись с ней в последний раз. Краем глаза я уловил блик зеркала из глубины бара, а память услужливо подсказала, что женщина, сидящая за столиком, юркнула следом за моей избранницей, но я, дурак, не придал этому значения.

— Она шпионит за тобой, мой мушкетёр, и вряд ли в одиночку.

— Попробую увести их за собой, а ты уходи через чёрный ход.

— Не переживай за меня, — Она печально улыбнулась и помахала рукой на прощание. — Твоя Констанция сильная, она справится.

Свернув в ближайший переулок, я прижался к стене и затаился. Звуки шагов преследователей все ближе, все отчётливей, я шагнул навстречу, чтобы преградить им дорогу. Женщина, она оказалась в одиночестве, отшатнулась и от неожиданности нажала на спусковой крючок: выпущенная из арбалета стрела просвистела рядом, оцарапав оперением ухо.

Глеб ничуть не приукрасил: запах страха пьянит, его благоухание кружит голову, обостряет чувства, восприятия. Ясность ума и безумие, ярость и холодный расчёт каплями ртути сливаются воедино. Шлейф этого аромата коснулся меня лишь раз, но запомнился на всю жизнь.

— Я увидел все в твоих глазах, Арсений.

Почувствовав прилив сил и небывалое возбуждение, я выбил арбалет из рук нападавшей, но та не растерялась и распылила мне в лицо струю из газового баллончика.

Ослеплённый и потерявший ориентацию я догадался схватить незнакомку за одежду и повалить на землю. Она оказалась сверху, и удары посыпались градом. Закрыться руками — не помогло, мои неуклюжие тычки в никуда лишь распалили убийцу. Я попытался оттолкнуть ее, придушить — тщетно. И вдруг… Пальцы услышали биение сердца, а ускользающее сознание подсказало — или ты, или она. Обхватив затылок женщины, я прижал её к себе и впился зубами в шею.