Запах Сумрака

– Доброе утро, Петр Валентинович. – Я прислонился лопатками к стене. – У меня для вас новости, и все плохие. С какой начинать?

– Ну, по крайней мере одна – хорошая, – проворчал шеф. – Подозреваю, ты попался Темным, устроил очередной бедлам и разбил телефон.

Действительно, с чего я взял, что смогу хоть чем-то удивить всеведущего шефа? Похоже, все новости были новостями лишь для меня одного.

– Вроде того, – подтвердил я. – И какая именно из них хорошая?

– То, что ты еще жив. – Голос Петра Валентиновича звучал тускло и устало. Скорее всего шеф не спал с тех самых пор, как Темные напали на замок. – Ночной Дозор Таллина потерял еще двоих. Наших ребят из Москвы взяли в аэропорту.

– Я чуть не попался на таможенном терминале. – Я накрутил на палец провод от трубки. – Темные сказали, что недавно мобилизованы в Дозор.

– Это вряд ли, – отозвался Петр Валентинович. – Мы не можем связаться ни с Вернером, ни с другими. Телефоны молчат.

– Кто-то захватил офис Темных… – задумчиво произнес я. – И, похоже, всю инфраструктуру.

– Скажи проще – весь город, – вздохнул шеф. – Но пока мы ничего не можем сделать. Официального запроса не поступало. Инквизиция начнет расследование…

– …через несколько дней, – усмехнулся я. – В лучшем случае. За это время нас тут всех сожрут с потрохами… Кстати, как там москвичи?

– Двоих убили. А твой старый друг Медведь раскидал оборотней и прорвался в город.

– Даже так? – удивился я.

Похоже, до кого-то наверху наконец начало доходить, что дело труба, раз уж отправили самого Медведя. Даже десять с лишним лет спустя я помнил, как он выколачивал из меня пыль на тренировках. Легендарный оперативник, перевертыш, принимающий в бою облик огромного полярного медведя. Обычно он не занимался натаскиванием молодняка, но для меня почему-то сделал исключение. Научил драться. И в человеческом теле, и в зверином. Против любого противника. И хотя в определенный момент я перестал считать сломанные ребра, воспоминания о Медведе у меня остались скорее приятные. Впрочем, никаким другом он мне, понятное дело, не был – за почти полтора месяца мы обменялись едва ли несколькими десятками слов. И все же сейчас я мог только порадоваться, что Медведь здесь, в Таллине.

– Даже так, – повторил шеф. – В Старом городе наши пока держатся. Если доберешься до Бориса, жить будешь. Где ты вообще находишься?

– Да черт его знает. – Я выглянул в окно. – Но музей архитектуры как будто где-то недалеко.

– Там все недалеко, – фыркнул шеф. – Так, ладно, повиси минутку.

Я послушно замолк, отодвинул какие-то бумаги и уселся прямо на край стола. События понемногу обретали масштабы локального апокалипсиса. Судя по всему, Лакс вырезал всю верхушку таллинского Дневного Дозора, прибрал к рукам все коммуникации и запер Светлых на небольшом клочке земли посередине города. Безумная затея. Даже если ему удастся перебить всех наших, включая местного шефа – Бориса Сергеевича Гросса, против Высших оборотням не выстоять. Через день или два на них обрушатся и Светлые, и Темные, и Инквизиция. На что они рассчитывают?

– Саша, ты тут? – снова заговорил шеф. – Борис встретит тебя в «Олд Хансе»… кабак такой в Старом городе. Можно сказать, исторический. Идти где-то с километр. Найдешь?

– А у меня есть выбор?

Я еще раз посмотрел в окно. Несмотря на солнечную погоду, вылезать на улицу, наверняка уже кишащую вервольфами, не очень-то и хотелось.

– Не особо, – согласился шеф. – Постарайся дожить хотя бы до вечера – для начала.

– Постараюсь, Петр Валентинович, – ответил я. – Очень постараюсь.

* * *

За всю свою – и человеческую, и уже Иную – жизнь я никогда не жаловался на чрезмерную впечатлительность. И все же шагать по городу, захваченному Темными, было, мягко говоря, некомфортно. По пути мне не попалось ни одного оборотня, но все равно что-то в Таллине неуловимо изменилось. Над залитыми солнечным светом улицами постепенно копилась неосязаемое. И все же это не так уж сложно было почувствовать. Не только мне – даже обычным людям. Лица тех, кто шел мне навстречу, выглядели хмурыми и озабоченными. Или наоборот – неестественно веселыми. Кто-то пытался спрятать неведомо откуда взявшееся гнетущее и тяжелое предчувствие за картонной улыбкой, но от завышенной концентрации Темных на единицу площади нервы понемногу сдавали у всех. Водители превышали скорость, потом тормозили – до упора, до дымящихся черных полос на асфальте, остервенело сигналили друг другу и снова мчались дальше, подгоняемые нерациональным, но оттого только усиливающимся страхом.