Запах Сумрака

– Ну… Гесеру.

Как будто были еще варианты.

– Допустим. – Гросс улыбнулся и покачал головой. – А кому в таком случае подчиняется мой Пресветлый тезка?

– Да откуда мне знать? – Я поморщился. – Инквизиции. Совету Старейшин. Некоему центру в Европе или Америке… или вообще в Китае. Я бы не удивился.

– Я бы тоже, – кивнул Гросс. – Но вся соль в том, Саша, что и Гесер, и твой шеф, и я, и Дозор какого-нибудь Саранска, по сути, не подчиняются никому.

– Это как? – удивился я. – В шестом году Гесер из Москвы приезжал в Питер, и…

– А вот так. Феодальный строй, – с нажимом повторил Борис. – И Пресветлый сюзерен – первый среди равных, не более. Так называемому начальству накрывают богатую поляну, показывают все в лучшем виде, выделяют шикарное авто с водителем, мило улыбаются… еще к начальству обращаются за помощью, когда дела идут совсем плохо. И все. Любые вопросы местные Дозоры всегда решают своими силами. Или хотя бы пытаются.

Возразить мне оказалось попросту нечего. Несмотря на все, казалось бы, очевидные аргументы, на практике Гросс был прав целиком и полностью. Я никогда не видел в офисе выборгского Дозора ни самого Гесера, ни других гостей из Москвы. Захудалый и малочисленный Дозор Саранска до последнего открещивался от нашей помощи, хоть и нуждался в ней. Да и здесь, в Таллине…

– Постеснялся. Затянул. – Гросс будто бы прочитал мои мысли. – И дело ведь не только в некой… ну, скажем так, традиции. Может быть, когда-нибудь ты и поймешь.

– Пойму что?

– Что мы не люди, – вздохнул Гросс. – Для них вопрос преемственности кадров решается несколько проще. Старый и мудрый король или председатель совета директоров рано или поздно умирает, освобождая место для молодого и активного. А старый и мудрый Иной не умирает. Только становится еще старше и еще мудрее. А в это время молодые и активные сами становятся старыми и мудрыми.

– И им остается только гнуть свою линию где-нибудь в другом месте? – догадался я. – В другом городе, в другой стране…

– Грубо говоря, – кивнул Гросс. – После пары сотен лет, когда ты уже вдоволь наигрался в охотника на вампиров, к некоторым из нас приходит желание делать что-то качественно новое, другое, без оглядки на старших. Можешь назвать это Светлыми амбициями. Или обычным человеческим желанием быть самым умным.

– Мне все равно не светит, – проворчал я. – И вашим ребятам, которых порвали в городе, теперь тоже не светит.

– Светлый маг, совершивший непоправимую ошибку и осознавший, что своими действиями увеличил количество Зла в мире, немедленно развоплощается. – Гросс говорил медленно и размеренно, будто бы читал какую-то старую и всем известную книгу. Или даже учебник. – Добровольно уходит в Сумрак. Верно?

– Верно. – Я положил локти на стол и подался вперед. – Кажется, это называется «совесть».

– А моя совесть чиста, Саша. – Гросс спокойно выдержал мой взгляд глаза в глаза. Даже не моргнул. – После того как началась резня, я отозвал всех патрульных обратно в офис. Отдал приказ. Но несколько моих сотрудников остались на улицах. Представь себе, им тоже хотелось быть самыми умными.

– Это не одно и то же.

– Правда? – Гросс склонил голову набок. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты понимаешь и чувствуешь Великое Дело Света куда лучше шефа? И ты никогда не принимал решений самостоятельно – даже если знал о последствиях?

Глупо было ввязываться в словесную дуэль со старым и умным. Такие, как Гросс или Петр Валентинович, умели убеждать. Умели находить нужные слова и болевые точки. Умели находить компромиссы – в том числе и с самими собой. И все-таки он прав. Когда дозорный шагает по ночным улицам, рядом нет начальства – только он сам и его собственная совесть. Его собственная возможность побыть самым умным, самым правым и самым Светлым одновременно. Возможность действовать. Без оглядки на старших.

– Мы собрались, чтобы обсуждать мировые проблемы функционирования Дозоров? – буркнул я. – Или все-таки по другому делу?

– Итак, проблема функционирования Дозоров заключается в феодальном типе разделения полномочий руководства, – неторопливо проговорил Гросс. – И подобное неизбежно сказывается на оперативности и эффективности реагирования системы на внешние факторы.

– Внешние факторы, – повторил я. – Полный город серых, зубастых и очень голодных внешних факторов.

– Саша, я еще не настолько выжил из ума, чтобы тратить полчаса на словоблудие на отвлеченные темы. – Гросс нахмурился и чуть возвысил голос. – Дозор имеет проблемы с организацией. Но если мы застряли в средних веках, у оборотней дело обстоит еще хуже. Фактически – первобытно-общинный строй, клановая система.

– Семьи. – Я в очередной раз вспомнил лекции. – Прайды.

– Да, – кивнул Гросс. – Разобщенные кучки по пять-десять голов, которые нередко еще и грызутся между собой. Способность оборотней к созданию единой структуры практически равна нулю. Точнее, так было до начала этой недели.

– Объединение вокруг…

– …некоего центра, – продолжил Гросс. – Идеи, клана или даже отдельно взятого оборотня – не важно. Ты знаешь, сколько времени проходит от укуса до полного обращения?