Запахи моих воспоминаний

Потом мы выпили кофе. Мауро вынул купюру в сто евро и протянул мне. Что это значит? Мне не нужны от тебя деньги. Мауро ответил: Возьми их, потому что впредь я буду для тебя только клиентом… Неужели ты не понимаешь, как ты со мной обращаешься? Ты и эта пустоголовая гусыня! Тот вечер в твой день рождения был отвратительным, я думал, что ты меня любишь хотя бы как друга! Да вы просто избавились от меня, как от неудобного надоевшего свертка. Ты не появлялся несколько дней, не отвечал на мои звонки… Ты даже не взял мой подарок, просто оставил его на столе… И все это по вине какой-то дешевой потаскухи.

Мауро был очень огорчен и уязвлен. Я объяснил, что мы уезжали на Капри. Но я не мог принять его нелицеприятных выражений по отношению к Доре, поэтому мы поссорились, упрекая и оскорбляя друг друга.

После этого выяснения отношений Мауро полностью изменил свое поведение. Мы дали друг другу слово возобновить нашу дружбу…

Он иногда помогал мне с компьютером. В общем, мы пытались наладить отношения. О Доре мы не говорили, а она продолжала звонить мне из Америки.

Во время одного из наших разговоров я собрался духом и признался ей: Мы с Мауром снова встречаемся…

Она не одобрила этого. Когда я вернусь, мы поговорим об этом полицейском. Мне он не нравится. Дора сказала это в нескрываемым раздражением в голосе.

Компьютерные курсы были рассчитаны на шесть месяцев… мне очень нравилось… и за несколько дней я уже многому научился. Между тем прошел месяц, но у меня не было никаких вестей от Доры. Меня тревожило это телефонное молчание, а потом я так хотел ее увидеть…

Наконец-то Дора! Я в Италии! Сказала она. Но из-за одного неотложного дела мне надо отлучиться в Болонью. Постарайся меня понять.

Я был рассержен, разочарован, обеспокоен. После тридцатидневного расставания могла ли Дора вот так похоронить нашу любовь у подножья Статуи Свободы? Я задавался тысячами вопросов, но не находил ни одного ответа. Я жил воспоминаниями…

Но безжалостная реальность была еще более жестокой.

Однажды вечером я вернулся домой, включил свет и увидел, что комната была перевернута вверх дном… я подумал, что это воры… но знакомый мне запах отдалил эти мысли… Дора… это был запах Доры… и она была там, на кровати… бледная, с ручейком крови, вытекавшим из носа, и платком вокруг шеи… слишком сильно затянутым вокруг шеи… Дора… она была мертва, я выплакал всю свою боль, несколько часов горьких слез… а потом отрезвляющая действительность: Кто же поверит уличному проституту?

Все было как в кино. Или как в газетной хронике… Не может такое происходить с обычным парнем.

Сейчас что мне делать? Я набрал номер Мауро, два гудка, я рассоединился. Мауро любит меня… он — друг, но он все же полицейский… Маркус? Нет! А если он все разболтает?

Столько вопросов, тысячи мыслей… потом я вспомнил об одном транссексуале из Неаполя, с которым я познакомился в поезде, Винченцо-Бесстыдница. Мы подружились, иногда созванивались, и она всегда мне говорила: Если тебе что-нибудь понадобится, я в твоем распоряжении. Я знаю практически весь Милан, хороший и дурной. Я помогу тебе с удовольствием, потому что я вижу, что ты добрый парень, а потом я всегда мечтала о брате. Ты понял, Сальваторе? Если что!

Я накрыл тело Доры простыней, направился к дому Бесстыдницы, постучал и все ей объяснил. Ты уверен, что она мертва? Меня охватило сомнение. Я промямлил, заикаясь… Ннннннне… не… не знаю… Не сказав ни слова, Винченцо-Бесстыдница надела шубу поверх ночной рубашки.

Она не захотела поехать ко мне ни на машине, ни на такси, мы добрались на автобусе.

Бесстыдница склонилась над Дорой и через несколько мгновений холодно выдала свое заключение: Мертва, закоченела уже.

Я впал в отчаяние, она дала мне несколько минут, чтобы успокоиться, потом сказала: Выхода нет… или вызывай полицию… или…