Запас прочности

Он вставлял в разговор только хриплые короткие вопросы. Механически повторил название больницы и сказал, что непременно приедет сегодня же, первым катером, непременно! Подчиняясь овладевшей им горячке, он побежал к командиру соединения. Дверь кабинета была закрыта. Спит? Командир работал всю ночь… Да и что сказать ему? Операция, возможно, не закончена. Возможно, придется всё начинать сначала. А личное несчастье… разве у него одного?

— Я слушаю, кто там бегает, спать не может?.. Погоды не дождался, не терпится в море рыбку ловить? — раздался рядом веселый голос с грузинским акцентом.

В дверях соседней комнаты стоял начальник штаба.

— Да нет, я к командиру…

— В море ушел командир, с третьим дивизионом. Ну, душа, придется начинать сначала. Не меньше шести мин спустили фашисты, зараза их порази! У флаг-штурмана заберите разведданные. В колене у Морского канала пошуруйте. Вдоль и поперек исходите, но чтобы завтра к вечеру никакой пакости не осталось. И тогда, товарищ Старов, с орденом тебя, и выпьем, тамадой буду.

— Есть, — с трудом выдохнул Николай Ильич.

«Не меньше шести мин», — сказал начальник штаба. Но в этот день боты, с трудом волоча против свежей волны тяжелые тралбаржи, отыскали только две мины. Николай Ильич угрюмо смотрел на мутные озерца, долго не расходившиеся на месте взрывов. Озерца были на середине главного фарватера. Где-то здесь еще четыре мины. А он надеялся сегодня окончить задание!..

Несмотря на ветер, Старов не увел свой отряд в гавань и поставил корабли на якорях у дамбы, чтобы выиграть несколько рабочих часов. Немцы всю ночь шарили прожекторами, а на рассвете открыли шквальный огонь по району канала. Снаряды ложились как раз в том колене, где начальник штаба приказал особенно тщательно протралить. Если бы Николай Ильич не знал, что его работа должна обеспечить к ночи проход кораблей, он пожалел бы людей и оружие. Но теперь надо было рисковать, и он снялся со стоянки.

Мглистая пелена дыма тянулась по воде в стороне Петергофа. Блестел купол Кронштадтского собора. Близкий город лежал в тумане. В городе сутки ждала его Таня, ждала, быть может, на последнее свидание. Незнакомая женщина, конечно, лгала из жалости… Люди часто думают, что горе переносится легче, если его принимают малыми дозами… Уговаривал же уехать, а она не хотела… Нет, зачем лицемерить перед самим собою; радовался тому, что Таня остается, никогда не был настойчив до конца… И вот она ранена на улице, и чужие люди снесли ее в больницу, а он даже не может навестить ее…

В середине дня снаряд упал между ботом и баржей, перебив кабель. Несколько буйков уплыли по течению, скользя на гривастых волнах, как маленькие дельфины.

Николай Ильич приказал старшине возвращаться на базу и ремонтироваться и перешел со штурманом на другой бот.

Немцы начали бить шрапнельными. Осколки порвали флаг на гафеле[20], пробили в нескольких местах надстройку. Уже в сумерки был убит боцман и ранен электрик.

Николай Ильич приказал людям не показываться без дела на палубе. Л сам он ходил между штурвальным и электриком, наклоняя голову при близких разрывах, и говорил:

— Поднатужьтесь, ребята… Такой уж денек выдался…

— Понятно, товарищ капитан-лейтенант, — сказал раненый электрик. — В обмотке постоянное силовое напряжение поддерживаем, а мы ж, люди, крепче машин. Сколько дней понадобится, настолько и хватит нашего силового напряжения. Вы за людей не беспокойтесь.

Николай Ильич сжал локоть электрика и отошел. Определение было точно. Не потому ли он ничего не сказал в штабе о своем личном несчастье?.. Не этим ли живет Таня?.. Силовое напряжение! Почти весело сказал он штурману:

— Последний контрольный галс, лейтенант, и можете задать храп на дьа дня. Но в этот раз штурман не поддержал веселого разговора: — Ну да, с вами поспишь…

Сойдя на берег, Николай Ильич поколебался один миг, — его тянула узнать, когда будет катер в город. Вздохнув, он сделал то, что должен был сделать: отправился докладывать об окончании траления главного фарватера.

— Отлично, душа! — нараспев затянул начальник штаба. — Ах, молодец, как раз во-время кончил!.. Мы, душа, с рассвета новое траление начнем, а? Запасный фарватер, глядите сюда. Хорошо? Кстати, между фортами дорожки почистите. Скучать не даем, а?

«Сказать сейчас про Таню?.. Сказать сейчас про Таню?..» — с тоской думал Николай Ильич, принимая новый приказ, но сказалось сухое, обычное:

— Разрешите идти?

Ему стало легче только на рейде, когда бот потащил баржу между пришедшими ночью эскадренными, тральщиками, сторожевиками и миноносцами. Его тихоходный зеленый рабочий бот выглядел неказисто рядом со стройными стальными корпусами боевых кораблей. Но капитан-лейтенант Старов знал не видимую глазами красоту своих работящих суденышек. Боевые корабли были здесь потому, что тральщики выполнили труднейшую задачу, И они пойдут на боевые дела потому, что на маленьких суденышках не ослабевает великое силовое напряжение…

Штурман скосил на командира насмешливый взгляд: — Отсыпаться будем с осени, товарищ капитан-лейтенант?