Запасной

В частности, южный Ирак. Моему подразделению предстояло сменить другое подразделение, которое потратило месяцы на передовую разведку. Опасная работа, постоянно уворачиваться от придорожных самодельных взрывных устройств и снайперов. В том же месяце было убито 10 британских солдат. За предыдущие 6 месяцев — 40.

Я заглянул себе в душу. Я не испытывал страха. Я был предан делу. Я был полон нетерпения. Но также: война, смерть, что угодно, — всё было лучше, чем оставаться в Британии, которая была своего рода битвой. Совсем недавно в газетах появилась статья о том, что Вилли оставил мне голосовое сообщение, выдавая себя за Челси. Также опубликовали статью о том, как я обратился к JLP за помощью в исследовательском проекте в Сандхерсте. Обе истории, на этот раз, были правдой. Вопрос был в том, откуда газетам могли быть известны такие глубоко личные вещи?

От этого я стал параноиком. Вилли тоже. Я по-другому взглянул на так называемую мамочкину паранойю, посмотрел на неё совсем другими глазами.

Мы начали изучать наш внутренний круг, расспрашивать наших самых надёжных друзей — и их друзей. С кем они общаются? Кому доверяют? Все были под подозрением, потому что иначе нельзя. Мы даже сомневались в телохранителях, а мы всегда боготворили их. (Чёрт возьми, официально я теперь тоже телохранитель — телохранитель королевы.) Они всегда были для нас как старшие братья. Но теперь они тоже были под подозрением.

На долю секунды мы даже усомнились в Марко. Вот насколько ядовитым стало подозрение. Никто не был вне подозрений. Какой-то человек или люди, чрезвычайно близкие мне и Вилли, тайком передавали материалы в газеты, так что нужно было учитывать каждого.

Какое это будет облегчение, подумал я, оказаться в настоящей зоне боевых действий, где всё это не входит в мои повседневные дела.

Пожалуйста, выведите меня на поле боя, где существуют четкие правила ведения боя. Где есть хоть какое-то чувство чести.

Часть 2. Весь в крови, но не сломлен

1

В феврале 2007 года министерство обороны Великобритании сообщило всему миру, что я отправляюсь на службу — буду командовать группой лёгких танков на иракской границе, недалеко от Басры. Это было официально. Я отправлялся на войну.

Реакция общественности была своеобразной. Половина британцев была в ярости, называя ужасным решением риск жизнью младшего внука королевы. Запасной или нет, говорили они, неразумно посылать королевскую особу в зону боевых действий. (Это был первый случай за 25 лет, когда подобное было сделано).

Половина, однако, сказала "браво". Почему к Гарри должно быть особое отношение? Какая пустая трата денег налогоплательщиков — обучать мальчика как солдата, а потом не использовать его.

Если он умрёт, то умрёт, говорили они.

Враг, конечно, считал так же. Во что бы то ни стало, говорили повстанцы, которые пытались разжечь гражданскую войну по всему Ираку, пришлите нам мальчика.

Один из лидеров повстанцев передал официальное приглашение, достойное высшего общества.

«Мы, затаив дыхание, ждём прибытия молодого красивого избалованного принца...».

«У меня был план», — сказал лидер повстанцев. Они собирались похитить меня, а затем решить, что со мной делать — пытать, выкупить, убить.

В заключение, казалось бы, прямо противореча этому плану, он пообещал, что прекрасный принц вернётся к бабушке "без ушей".

Я помню, как услышал это и почувствовал, что кончики моих ушей потеплели. Я вспомнил детство, когда один из друзей предложил мне сделать операцию по пришиванию ушей, чтобы предотвратить или исправить семейное проклятие. Я категорически отказался.

Несколько дней спустя другой лидер повстанцев вспомнил мать. Он сказал, что я должен учиться на её примере, отделиться от семьи. Восстань против империалистов, Гарри.

Иначе, предупредил он, "кровь принца обагрит нашу пустыню".

Я бы беспокоился, если бы Челси услышала всё это, но с тех пор, как мы начали встречаться, она подвергалась такой травле со стороны прессы, что полностью ушла в тень. Газеты для неё не существовали. Интернет был недоступен.

Британские военные, однако, внимательно следили за Сетью. Через 2 месяца после объявления о моём назначении командующий армии, генерал Даннатт, неожиданно отменил его. Помимо публичных угроз со стороны лидеров повстанцев, британская разведка узнала, что мою фотографию распространили среди иракских снайперов с указанием, что я — "цель номер один". Эти снайперы были элитой: недавно они убили 6 британских солдат. Так что миссия просто стала слишком опасной — для меня и для всех, кому могло не повезти оказаться рядом со мной. По оценке Даннатта и других, я стал "магнитом для пуль". А причина, по его словам, заключалась в прессе. В своем публичном заявлении об отмене моей командировки он обвинил журналистов в чрезмерном освещении событий, в диких домыслах, которые "усугубили" уровень угрозы.