Запасной

Прибыв на место, мы сразу же отправились в школу. Мальчики-пастухи приходили сюда 2 раза в неделю, получали горячую еду и шли на занятия. Мы сидели в полутьме, возле парафиновой лампы, смотрели урок, а потом сели с дюжиной мальчиков, некоторым из которых было по 8 лет. Мы слушали, как они рассказывают о своем ежедневном походе в нашу школу. В это невозможно было поверить: после 12 часов работы по уходу за скотом и овцами они 2 часа шли пешком через горные перевалы, чтобы учиться математике, чтению и письму. Такова была их жажда учиться. Они терпели боль в ногах, лютый холод и многое другое. Они были настолько уязвимы в пути, настолько подвержены воздействию стихии, что несколько человек погибло от ударов молнии. На многих нападали бродячие собаки. Они понизили голос и рассказали нам, что многие из них также подвергались сексуальному насилию со стороны странников, кочевников и других мальчиков.

Мне стало стыдно, когда я вспомнил все свои жалобы на школу. Жалобы на что угодно.

Несмотря на то, что им пришлось пережить, мальчики оставались мальчиками. Их радость была неудержимой. Они радовались подаркам, которые мы принесли: тёплым пальто, шерстяным шапочкам. Они надевали одежду, танцевали, пели. Мы присоединились к ним.

Один мальчик держался в стороне. Его лицо было круглым, открытым, прозрачным. Очевидно, на его сердце лежала страшная ноша. Мне показалось, что будет неприлично спрашивать. Но у меня в сумке был ещё один подарок — фонарик, и я отдал его ему.

Я сказала, что надеюсь, что он будет освещать ему путь в школу каждый день. Он улыбнулся.

Я хотел сказать ему, что его улыбка будет зажигать мою. Я попытался.

Увы, я не очень хорошо говорил на сесото.

40

Вскоре после нашего возвращения в Британию Дворец объявил, что Уилли собирается жениться.

Ноябрь 2010 года.

Это что-то новое. За всё время, проведённое вместе в Лесото, он никогда не упоминал об этом.

В газетах появились пафосные статьи о том, что якобы я понял, что Уилли и Кейт хорошо подходят друг другу, что якобы я оценил глубину их любви и якобы решил подарить Уилли кольцо, доставшееся мне от мамы — легендарный сапфир. Якобы это был момент нежности между братьями, момент единения для всех нас троих. Но на самом деле всё это была абсолютная чушь: ничего этого никогда не было. Я никогда не дарил Вилли это кольцо, потому что у меня его не было. Оно уже было у него. Он попросил его после смерти мамы, и я был более чем счастлив отдать его.

Теперь, когда Вилли сосредоточился на подготовке к свадьбе, я пожелал ему всего хорошего и резко ушёл в себя. Я долго и упорно думал о своём холостом положении. Я всегда считал, что женюсь первым, потому что так сильно этого хотел. Я всегда предполагал, что буду молодым мужем, молодым отцом, потому что решил не повторять путь отца. Он был пожилым отцом, и я всегда чувствовал, что это создает проблемы, ставит барьеры между нами. В среднем возрасте он стал более малоподвижным. Ему нравилась рутина. Он не был тем отцом, который бесконечно играет в пятнашки или бросает мяч до глубокой ночи. Когда-то он был таким. Он гонялся за нами по всему Сандрингему, придумывая замечательные игры, вроде той, где он заворачивал нас в одеяла, как хот-доги, пока мы не визжали от беспомощного смеха, а потом дёргал одеяло — и мы вылетали с другого конца. Я не знаю, смеялись ли мы с Вилли когда-нибудь сильнее. Но задолго до того, как мы были готовы, он перестал принимать участие в таких забавах. У него просто не было на это желания.

Но у меня оно будет, я всегда обещал себе. Обязательно.

Теперь я задавался вопросом: Смогу ли?

Был ли это настоящий я, который дал обещание стать молодым отцом? Настоящий ли я пытался найти подходящего человека, подходящего партнера, и одновременно пытался разобраться в себе?

Почему то, чего я якобы так сильно хочу, не происходит?

А что, если это никогда не произойдёт? Что будет значить моя жизнь? Какова будет её конечная цель?

Война, подумал я. Если все остальное не сработает, как это обычно и бывало, я всё равно останусь солдатом. (Жаль только, что меня всё никак никуда не отправляли).

А после войн, думал я, всегда останется благотворительность. После поездки в Лесото я как никогда страстно желал продолжать дело мамы. И я был полон решимости взяться за дело, которое Майк поручил мне за своим кухонным столом. Этого достаточно для полноценной жизни, сказал я себе.

Поэтому, когда я услышал от группы раненых солдат, планировавших поход на Северный полюс, это показалось мне счастливым стечением обстоятельств, синтезом всех моих размышлений. Они надеялись собрать миллионы для организации "Walking With The Wounded" (Походы с ранеными), а также стать первыми инвалидами, когда-либо достигшими полюса без поддержки. Они пригласили меня присоединиться к ним.

Я хотел согласиться. Я умирал от желания сказать "да". Только одна проблема. Поход должен был состояться в начале апреля, слишком близко к объявленной дате свадьбы Вилли. Чтобы не пропустить церемонию, нужно было добраться туда и обратно без проволочек.