Запечатление (СИ)

========== //1// ==========

- И вновь мы возвращаемся к событию, которое уже вошло в хроники Силестии, как революционный прорыв в многовековой и, к сожалению, безуспешной борьбе с прогрессирующей от поколения к поколению редукцией генома особей, - несмотря на завидную волнительность и важность события, которое, и правда, приобрело планетарный масштаб, голос диктора звучал предельно четко и размеренно, выразительно, интонационно подчеркивая ключевые слова каждой реплики, предельно ясно и достоверно передавая суть информации. Строгий костюм, строгий взгляд, строгая манера держаться перед камерой – в этом был весь Рой Ритвер, бета по статусу с D-уровнем редукции генома, который, благодаря своим умеренным личностным качествам, получил место первого глашатого Силестии. Увы, далеко не все особи обладали D-уровнем редукции и уже тем более не были столь сдержаны и рассудительны.

- Напоминаю, что несколько месяцев назад в Центре Репликации Сансити была проведена первая успешная репликация генома. Добровольцем, пошедшим на такой риск, стал Энтони Сандерс, двадцатисемилетний бета с некогда R-уровнем редукции, - в правом верхнем углу широкого экрана появилось изображение улыбающегося светловолосого юноши на фоне высокого белого здания, над входом в который золотистыми буквами было выведено «Служение. Долг. Нравственность» - именно в таком порядке, и никак иначе. В этом была вся суть Силестии. Увы, понятие выбора плебеям было неведомо.

- Сегодня же Энтони Сандерс покидает Центр Репликации, чтобы начать новую жизнь, как бета с М-уровнем редукции, - Рой Ритвер, медленно повернувшись вправо, но при этом не теряя зрительный контакт с предполагаемой аудиторией, едва заметно улыбнулся, приветствуя человека, с которым была установлена видеосвязь. – Передаю слово нашему корреспонденту в Сансити – Мики Нортону, - маленькая картинка увеличилась до размеров экрана, и стало отчетливо заметно, насколько сильные эмоции переживает хрупкий омега, на которого сейчас смотрела вся Силестия, пытаясь скрыть свое волнение и сбивчиво тараторя заученный и, наверняка, написанный кем-то более осведомленным в ситуации текст. В Силестии на важные посты и должности не принимают за красивые глазки и пухлые губки. Служение. Долг. Нравственность. Три столпа, на которых держалась Силестия вот уже несколько веков, и в глубинах понимания которых скрывалось единственное, что действительно было нерушимым. Увы, высокородность была приоритетом единиц.

- Сейчас мы ожидаем у Центра Репликации, из которого, с минуты на минуту, должен выйти Энтони Сандерс, - омежка приободрился, на щеках проступил легкий румянец, большие глаза взволновано заблестели, а губки изогнулись в соблазнительной улыбке. Камера сменила ракурс, теперь показывая вход в Центр Репликации – мрамор лестницы и матовость стекол входной двери. Странно, но, несмотря на высокое развитие технологий, пока ещё не изобрели камер, которые имели бы обзор в триста шестьдесят градусов, позволив сейчас увидеть не примерную белоснежность здания, а высоту и внушительность его ограждения, за которое был заказан вход тем, у кого не было на то специальных пропусков. Увы, не все достояния считаются народными.

- А вот и он! – неподдельная радость в голосе Мики, и толпа встречающих и репортеров хлынула к входу, суетясь и жужжа. – Надеюсь, Энтони Сандерс даст короткое интервью, - конечно же, Энтони Сандерс даст интервью, иначе никто бы даже не узнал ни лица этого человека, ни его имени, ни места его нахождения, но его знали и узнавали, за его судьбой, затаив дыхание, следили несколько месяцев, им восхищались и его же порицали, он стал символом понятия Долг, в данный момент выходящим из здания Центра Репликации. Увы, но кульминация неизбежно заканчивается развязкой.

- Неужели это Энтони Сандерс?! – однотипные вздохи, выкрики и вопросы, и все, как один, корреспонденты-омежки с их текстами-заготовками, хрупкие, миловидные, с пушистыми ресничками, невинными глазками и дежурными улыбками, словно вновь, пусть и на миг, заработал Инкубатор периода Реставрации. Увы, но какими бы ни были времена, а народ всегда требует хлеба и зрелищ.

- Приветствую, - усталая улыбка на бледном, осунувшемся лице с болезненно-серой кожей, лишь глаза, кажущиеся ещё бОльшими из-за темных кругов под ними, смотрят мягко, открыто, с надеждой. – Благодарю всех за поддержку, - улыбка в десятки камер, голова чуть склонена, и от этого движения губ кажутся механическими, словно тоже заученными, выработанными, отрепетированными, но в Силестии привыкли не обращать внимания на подобное, ибо Нравственность предопределяет даже такую мелочь, как сокращение лицевых мышц. Увы, массы всегда безлики и безымянны на фоне своего величественного предводителя.

- Пару слов, Энтони!

- Поделитесь впечатлениями!

- Как вы себя чувствуете?!