Запертая комната

– Да-да, точно, – подтвердил Мауритсон. – Точно, все точно, только ради Бога объясните, что случилось потом.

– Рассказывайте начало, – ответил Мартин Бек, – а я объясню конец.

– Ну вот, пошел я туда. Нет, не пошел, а поехал на машине, но это один черт. Было уже темно. Ни души поблизости. Свет в комнате не горел. Окно было открыто. Штора опущена. Я влез на склон. Постоял несколько минут, потом поглядел на часы. Без двух минут десять. Все идет, как было задумано. Чертов старикан отодвигает штору, чтобы закрыть окно, как заведено. Но только я к тому времени еще до конца не решился. Вы, конечно, знаете, о чем я говорю.

– Вы не решили – то ли убить Свярда, то ли просто припугнуть его. Скажем, ранить его в руку или в подоконник стрельнуть.

– Разумеется, – вздохнул Мауритсон. – Разумеется, вам и это известно. Хотя я ни с кем не делился, только про себя думал, вот тут.

Он постучал костяшками себе по лбу.

– Но вы недолго колебались.

– Да, как поглядел я на него – тут и сказал себе, что лучше уж сразу с ним покончить. И выстрелил.

Мауритсон смолк.

– А дальше?

– Это я вас спрашиваю, что было дальше. Я не знаю. Промахнуться было невозможно, но в первую минуту мне показалось, что я промазал. Свярд исчезает, а окно закрывается, раз-два, и закрыто. Штора ложится на место. Все выглядит, как обычно.

– И что же вы сделали?

– Поехал домой. Что мне еще было делать. А дальше каждый день открываю газету – ничего! День за днем ни слова. Непостижимо! Я ничего не мог понять. Тогда не мог, а теперь – и вовсе…

– Как стоял Свярд, когда вы стреляли?

– Как… Наклонился вперед малость, правую руку поднял. Должно быть, одной рукой держал щеколду, а другой опирался на подоконник.

– Где вы взяли пистолет?

– Знакомые ребята купили кое-какое оружие за границей, по экспортной лицензии, а я помог им ввезти товар в страну. Ну, и подумал, что не мешает самому обзавестись шпалером. Я в оружии не разбираюсь, но мне понравился один из их пистолетов, и я взял себе такой же.

– Вы уверены, что попали в Свярда?

– Конечно. Промазать было немыслимо. А вот потом ничего не понятно. Почему не было никаких последствий? Я несколько раз проходил мимо дома, проверял – окно закрыто, как всегда, штора спущена. В чем дело, думаю, – может, все-таки промахнулся? А там новые чудеса пошли, черт-те что. Полный сумбур, чтоб мне провалиться. И вдруг ваша милость является и все знает.

– Кое-что могу объяснить, – сказал Мартин Бек.

– Можно я теперь задам несколько вопросов?

– Конечно.

– Во-первых: попал я в старикана?

– Попали. Уложили наповал.

– И то хлеб. Я уж думал, что он сидит в соседней комнате с газеткой и ржет, аж штаны мокрые.

– Таким образом, вы совершили убийство, – сурово произнес Мартин Бек.

– Ага, – невозмутимо подтвердил Мауритсон. – И остальные мудрецы – мой адвокат, например, – то же самое твердят.

– Еще вопросы?

– Почему всем было плевать на его смерть? В газетах ни строчки не написали.

– Свярда обнаружили только много позже. И сначала решили, что он покончил с собой. Так уж обстоятельства сложились.

– Покончил с собой?

– Да, полиция тоже иногда небрежно работает. Пуля попала ему прямо в грудь, это понятно, ведь он стоял лицом к окну. А комната, в которой лежал покойник, была заперта изнутри. И дверь, и окно заперты.

– Ясно – должно быть, он потянул окно за собой, когда падал. И щеколда сама на крюк наделась.

– Да, пожалуй, что-то в этом роде. Удар пули такого калибра может отбросить человека на несколько метров. И даже если Свярд не держал щеколду, она вполне могла надеться на крюк, когда захлопнулось окно. Мне довелось видеть нечто подобное. Совсем недавно.

Мартин Бек усмехнулся про себя.

– Ну что же, – заключил он, – будем считать, что в основном все ясно.

– В основном все ясно? Скажите на милость, откуда вам известно, что я думал перед тем, как выстрелить?

– Вот это как раз была просто догадка, – ответил Мартин Бек. – У вас есть еще вопросы?

Мауритсон удивленно воззрился на него.

– Еще вопросы? Вы что – разыгрываете меня?

– И не думал.

– Тогда будьте добры объяснить мне такую вещь. В тот вечер я отправился прямиком домой. Положил пистолет в старый портфель, который набил камнями. Обвязал портфель веревкой – крепко обвязал, как следует, – и поставил в надежное место. Но сначала снял глушитель и раздолбил его молотком. Он и вправду был на один раз, только я его не сам сделал, как вы говорите, а купил вместе с пистолетом. На другое утро я доехал до вокзала и отправился в Сёдертелье. По пути зашел в какой-то дом и бросил глушитель в мусоропровод. Какой дом, и сам теперь не припомню. В Сёдертелье сел на моторную лодку, которая у меня там обычно стоит, и к вечеру добрался на ней до Стокгольма. Утром забрал портфель с пистолетом, опять сел в лодку и где-то аж около Ваксхольма бросил портфель в море. Прямо посреди фарватера.

Мартин Бек озабоченно нахмурился.