Запертые

Вайалена ощутила, как по телу прошла дрожь, а шрамы, оставшиеся от раскаленных кочерёжек, нестерпимо заныли, напоминая о нечеловеческих муках.

– Нет. Конечно, нет.

– Тогда идем! – Киира схватила ее за руку и заставила повернуть назад. – Я понимаю, тебе непросто убивать. И все же ты умеешь держать эмоции под контролем, вот и сейчас возьми себя в руки! Да, вчера ты сделала ошибку, отпустила пленных. Но я уверена: если ты повинишься перед Криллиусом, он не будет тебя строго наказывать. Просто скажешь, что испугалась, растерялась, попросишь прощения. Ему же нравится, когда перед ним унижаются, так что есть шанс, что он похлопочет за тебя перед Анлюминусом. Надо, дорогая, надо, иначе ты знаешь, что случится… Лучше так, чем вернуться в Ад.

Вайалена прикусила губу, чтобы сдержать стон. Сейчас она как никогда злилась на саму себя. Если бы она, будучи человеком, знала, что после смерти ждет целая вечность, то позаботилась бы о том, как ее провести! Или спокойное существование в радости в кругу близких, или жесточайшие муки, когда хочешь умереть, а не можешь! То, что ее душу выкупил Криллиус – большая удача и шанс на такое – один на миллиард. Нужно это ценить, нужно во что бы то ни стало полюбить Никтис! Если хочет выжить – должна выполнять все приказы хозяина. Все до единого!

Минуя уродливые коряги и неподвижные ветки, два сгустка тумана устремились к выходу из леса. А дождь продолжал поливать землю, усыпанную мелкими камешками. Этот мрачный мирок стал для нее новым домом, где она нашла ответы на все свои вопросы… кроме одного.

Почему никтисы выбрали именно ее?

Глава 2

Добро пожаловать домой

«Как?! Это невозможно! Вы должны были умереть, а у вас даже шрамов не осталось! Просто фантастика!»

Слова лечащего врача врезались в память, как осколки стекла:

– С такими травмами не живут. В лучшем случае остаются инвалидами.

Но почему-то, вопреки всем законам природы, Лана не просто выжила, но еще и быстро восстановилась – буквально за четыре месяца. Переломы срослись, раны затянулись. И уже с трудом верилось, что еще совсем недавно жена крупного антиквара находилась между жизнью и смертью, лежала в коме со множеством переломов, а врачи не давали никаких шансов…

Лана и сама в это не верила. В то время как другие заново учились говорить и проходили курсы реабилитации, она уже носила туфли на высоких каблуках и совершенно не чувствовала боли. И только посмеивалась, натыкаясь на статьи с броскими заголовками: «Уникальный случай! Женщина умерла, но воскресла», «Попавшая в аварию женщина воскресла после смерти мозга». Журналисты писали о ней разные глупости, выдумывали бог весть что, даже окрестили инопланетянкой. Никто не верил, что это возможно.

Действительно, фантастика!

И вот она сидит в машине и смотрит на лес, объятый туманной дымкой. На безупречном теле, практически, без единого шрама – элегантное вишневое платье, на ногах – модные туфли. И да, один шрам все-таки остался. Маленький, едва заметный, зигзагообразный рубец на левом запястье. А еще у нее нет прошлого. После автокатастрофы Лана потеряла память. Все, что можно было назвать воспоминаниями, уместилось в эти четыре месяца – ровно столько, сколько она находится в сознании после комы. Жизнь разделилась на два периода: «до» и «после».

То, что было до аварии, нельзя назвать прошлым. Лана не помнила ни детство, ни юность – совершенно никаких отголосков. А период «после» начался с того момента, когда она открыла глаза и увидела симпатичного мужчину. Заметила в уголках его глаз улыбку и испуганно спросила:

– Кто Вы?

– Господи, какое счастье! – воскликнул тот и горячо обнял ее. – Ты пришла в себя. Это же я – Жора, твой муж! Ланочка, солнышко мое, ты не представляешь, как же я счастлив!

Так она узнала, что замужем, что живет в большом доме и ей двадцать семь лет. Тринадцатое мая стало днем ее второго рождения…

Лана нервно прикусила губу и снова посмотрела в окно.

Туман, казалось, был повсюду: клубился во дворах седыми клочьями, стелился вдоль высоких заборов небольшого коттеджного поселка, где, по словам супруга, находится их дом. Она все вглядывалась и вглядывалась вдаль, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но из серебристого марева выплывали лишь угрюмые деревья, напоминающие призраков, и острые пики заборов.

Машина плавно повернула и спустя минуту остановилась. Седовласый водитель, одетый в форменный костюм, заглушил мотор. Но Лана, завороженная видами, не торопилась выходить. Сидящий рядом Георгий прикоснулся к ее руке:

– Приехали.

Вздохнув, она открыла дверцу, и туман завернул ее в прохладную пелену. Пальцы сжали кожаный клатч, каблучки гулко застучали по асфальтированной дорожке. Прежде чем уехать, шофер посигналил, и Лана вздрогнула, услышав гудок. В памяти тут же вспыхнул свет фар, пронзающий тьму, а в ушах зазвенел визг шин… Какие-то смутные, обрывочные образы, которые с натяжкой можно назвать воспоминаниями об аварии.

Спокойно. Все прошло. Вдох-выдох.