Запертые двери [СИ]

Сколько раз он успел кончить? Хватит у него презервативов? Использует ли он вообще презервативы? Все это не имело значение, все это было второстепенным. Главное чтобы девушка не останавливалась и чтобы эти волны блаженства не отступали. Беспокойные мысли о том, что в дверь кто-то стучал, стерлись из его памяти и он вновь полностью расслабился, найдя в себе силы лишь на то, чтобы сомкнуть ладони на ее талии. Девушка опустила голову и ее длинные мягкие волосы защекотали ему лицо и грудь.

Их движения навстречу стали неистовыми, крики в унисон завибрировали над потолком и Майк понял, что готов к великому финалу, который должен был стать их общим.

Как только кульминационный момент данного акта, забытого какого по счету, подошел к концу, девушка, без малейшей остановки, ринулась вновь в бой и Майк, с удивлением понял, что желания продолжения не пропало не только у нее. Умело использую мышцы влагалища, она не позволила его члену обмякнуть, сохранив его в стойком состоянии.

— Откуда ты…всему…научилась, — со сбитым дыханием поинтересовался он, но девушка ничего ему не ответила, а только ускорила темп, чего, казалось, сделать было невозможно еще секунду назад.

Он невероятно устал, так устают, наверное, только спортсмены бегущие марафон или шахтеры под конец рабочего дня и все же он был готов продолжать, он жаждал продолжения. Он хотел ее так, как даже не хотел ее при первом их знакомстве.

— Я…люблю тебя, — произнес Майк, хотя и не догадывался, что собирается произносить столь громкие слова. Но в эти минуты, он в них верил. Для него перестали существовать все женщины на свете и осталась только она и…

До его слуха вновь донеслись крики и удары в дверь.

— Черт! — выругался он. — Чего им надо!

Он приподнялся с постели и резко перевернул девушку на спину, при этом оставаясь внутри нее. Она сплела ноги на его пояснице и Майк продолжил быстрые движения крестцом. Девушка застонала, впилась ногтями в его спину, а зубами в левое плечо. Боль только усилила наслаждения и он увеличил силу ударов, стараясь войти в нее как можно глубже, пусть даже это и причиняло ей боль.

Майк Доннахью закрыл глаза и к нему тут же пришло видение.

Он стоит на широкой прямой дороге из желтого кирпича, которой невидно конца, а по обе ее стороны растут огромные ярко-красные маки, в цветении своем напоминающие братьев-близнецов — нет ни одного нераскрытого, ни одного опавшего. Нет даже более высоких или более низких — все подведены под один рост. Воздух пропитан запахом цветов и солью морского бриза. Маки, как и дорога, исчезают за горизонтом, от чего желтый цвет кирпича прорезает на две половины весь этот цветочный красный ковер.

Небо над ним чистое и ясное, необычайно голубого цвета. Хотя недостатка в свете нет, солнце на небосклоне отсутствует.

Его окружает полная тишина и спокойствие. Несмотря на бриз, все вокруг него полностью лишено движение, но стоит ему сделать шаг вперед, как все вокруг оживает. Маки зашевелились, синхронно качая большими «головами» из стороны в сторону, птицы, до этого увязшие в небе, начинают парить, шмели слетают с одного цветка на другой. С севера доносятся до его слуха звуки оркестра.

Над головой слышен крик хищной птицы, оставляющей огромную тень на дороге. Пролетев вперед, она планирует и медленно опускается на кирпичную тропинку, словно авиалайнер на посадочную полосу.