Запиханка из всего

А когда парни уже загружали рюкзаки на выход, в тамбур забежал мужик с характерным сизым носом. Осмотрелся. Не углядев ничего для себя опасного, выцарапал из нагрудного кармана ключ, открыл ячейку камеры хранения, вытащил бутылку водки, маленькую стопочку, налил, выпил, убрал все обратно – и вышел в теплый вечер, вовсе не посещая собственно магазин!

Змей тихонько засмеялся:

– Жена, небось, голову сломала: где ж он, сука, похмеляется?

И хлопнул себя по лбу:

– Холера ясна, меня же Сумрак просил спирта привезти хотя бы чекушку! Для дезинфекции, самой дешевой сивухи взять.

– Ну так вернемся…

– Вернемся-то мы вернемся, но восемь часов уже, а после шести сухой закон! Ладно… Стой тут, стереги рюкзаки. Если даже обычные алкаши такие находчивые, нам сам бог велел…

Сквозь прозрачную выгородку тамбура Сергей видел, как Змей решительно забежал в торговый зал, к витрине с поллитровками – и быстро, никто не успел опомниться – свернул пробку одной бутылке, сделал маленький глоток. Тут же к нему подскочила охрана, раздались вопли – но сразу же и утихли.

– Конечно, я согласен купить, – Змей и не думал отпираться, – для того и пришел.

Еще некоторое время покричав для порядка, охрана выпустила Змея с добычей. Тщательно увязав бутылки в пакет, спутники медленно побрели к ближайшей остановке. Вокруг понемногу загорались окна – лето, конечно, не зима. Но конец июля уже и не июнь. И прохладно к вечеру, и темнеет уже намного раньше полуночи. Так что огоньки над кронами парка Сергей увидел издалека:

– А это что? Ай, блин! Они двигаются!

– Это колесо обозрения.

Сергей замялся. Змей разгадал его в момент:

– Хочешь покататься? Пошли, оно копейки стоит, не обеднею.

– Змей… А я не дохрена тебя напрягаю? У тебя, может, на этот вечер другие планы?

Змей переложил пакет с едой в правую руку, а высвободившейся почесал затылок:

– Если честно, я бы и без тебя на клуб поехал. Отец говорит, это у меня типа увлечение и оно, типа, в свой срок пройдет. Но, говорит, переболеть надо, без этого никак. А если вообще честно, то девушка, которая мне интересна, не смотрит на меня. На других уже я не смотрю. Ну, и на кого мне вечер-то расходовать? Билеты учить скучно.

– А не много я тебе буду должен?

Змей даже остановился:

– Нихреновый там у вас детдом, б**дь! Если за обычную вежливость, считай, за новогодний подарок, у вас там на долг ставят?! Я удивляюсь уже на тебя теперь: ты-то вроде как нормальный!

– Нет, – сказал тогда Сергей, – в том-то и дело. Именно что ненормальный. Не спрашивай! Я подписку давал!

– Как взрослый…

– Я с самого начала взрослый, – Сергей опустил глаза. – У меня вместо игрушек одни тренажеры. Меня, может, опознали уже и завтра приедут возвращать. Я думал, там, своим, буду хвастаться: типа, с девушкой замутил, все дела, типа, крутой. Но это снова взрослая крутизна. Подо мной как бы лестница без нижних ступенек. Вперед, к взрослым, я только и могу. А сзади, подо мной, ничего нету!

Змей поставил пакет, сцепил руки, повертел большими пальцами.

– Тогда пошли в парк. Летом открыто до полуночи, у нас еще часа четыре. Сейчас мы тебе накидаем под ноги ступенек!

* * *

Ступеньки выдвинулись, дверь автобуса открылась – на полкорпуса выпал пьяный в брызги мужик. Обвел мутными глазами непривычно-пустую привокзальную площадь, попытался сфокусировать взгляд на Змее и Сергее, удивленно замычал:

– Пацаны… А чего вы тут? Уже час ночи!

Чья-то рука рывком втащила его внутрь, дверь закрылась, выдвижные ступеньки поджались под автобус, тот окутался дымом, заревел и отчалил.

Змей хмыкнул:

– Так вот они какие, часы с кукушкой!

– Документы попрошу, молодые люди.

Змей привычно протянул патрульному левую руку, вложил в сканер.

– А этот?

– Он со мной, – Змей потыкал сенсоры в браслете, подтверждая “заявление в отношении несовершеннолетнего”.

– Пожалуйста, откройте пакет…

Разглядев продукты, старшина хмыкнул:

– Хлеб, сосиски, водка. М-да. Романтический набор. Гондоны не забыл купить?

– Иди на х*й, Степаныч, – не повышая голоса, отозвался Змей.

– Полегче, джыдай. Щас наговоришь на оскорбление при исполнении.

– А не при исполнении за такие намеки в лицо получил бы.

– Вот за это я вас и не люблю, – старшина посмотрел с искренней злобой. – Сильно вы дохрена борзые. Суете свои права куда попало, а потом жалуетесь, что вам там что-то ущемили. С другой стороны – лучше пускай мелкие ходят в этот ваш клуб и там, намотавши на е**ло занавески, клюшками п**дятся, чем нюхают клей или какие там еще спайсы в подвалах, и потом себе глаза вырезают… Спокойной ночи, романтики!

– Удачной охоты, вождь краснорожих, – тем же ровным тоном отозвался Змей. Патрульные двинулись по площади дальше, при этом второй то и дело поворачивался всем корпусом, разглядывал отморозков, пославших самого товарища старшину.

– Линять надо, – сказал Змей. – Степаныч злой. Сейчас придумает, к чему прикопаться, и будем ночевать в обезъяннике… Там тебе светиться уж точно никакого резона. Гляди, автобус. Пофиг, что не наш. Прыгаем, дальше пересядем.

Автобус шел без номера, и дверь открыл только переднюю.