Записи бесед "мудростью освещающего" наставника Чань Линь-Цзи из области Чжэнь

— Я всегда считал, что вы человек; оказывается, вы старый монах, напичканный черными бобами[2].

Прожив несколько дней, он пришел проститься.

Хуан-бо сказал:

— Ты пришел, нарушив летнее [уединение], а теперь уходишь, не [дождавшись] его конца.

Линь-цзи сказал:

— Я пришел на короткое время, чтобы выразить вам свое почтение.

Хуан-бо тут же ударил его и выгнал.

Линь-цзи прошел несколько ли, засомневался в [правильности] своего поступка, вернулся обратно и пробыл до конца времени летнего [уединения].

Примечания

[1] Середина (половина) лета (бань ся). — Имеется в виду, что событие произошло в середине трехмесячного периода летней медитации. Монахи прекращают на этот период свои странствия, обосновываясь в монастыре.

[2] Черные бобы (хэй доу) — характерное для чань пренебрежительное название письменных знаков.

§ 137

Однажды, когда Линь-цзи собрался расстаться с Хуан-бо, [Хуан]-бо спросил:

— Куда ты держишь путь?

Линь-цзи отвечал:

— Если не в Хэнань, то возвращаюсь в Хэбэй.

Хуан-бо тогда ударил его. Линь-цзи остановил его и дал ему пощечину. Хуан-бо расхохотался и позвал помощника:

— Принеси-ка мне доску чань и скамейку[1] моего первого Учителя Бай-чжана.

Линь-цзи сказал:

— Помощник, принеси-ка огня.

Хуан-бо сказал:

— Пусть будет так, только унеси это. Потом ты [тем самым] заткнешь рот всем людям на свете.

Примечания

[1] Доска чань и скамейка (чань бань чань ань). — Намерением передать Линь-цзи эти предметы Хуан-бо показывает, что видит в его лице наследника учения Бай-чжана (720–814). Бай-чжан, наследовавший Дхарму Ма-цзу, в свое время передал Хуан-бо свою доску чань и подушку, а Гуй-шаню — палку и мухогонку (последние были затем переданы Ян-шаню).

§ 138

Спустя некоторое время Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— А не оказался ли Линь-цзи неблагодарным в отношении Хуан-бо?

Ян-шань отвечал:

— Вовсе нет.

Гуй-шань спросил:

— А что ты думаешь по этому поводу?

Ян-шань отвечал:

— Лишь тот, кто познал милость, может понять, что такое воздаяние за милость.

Гуй-шань спросил:

— А был ли когда-либо в древности человек, подобный ему?

Ян-шань отвечал:

— Был, но жил он так давно, что я не хочу говорить о нем Почтеннейшему.

Гуй-шань сказал:

— И все-таки я хочу знать. Ты только намекни.

Ян-шань ответил:

— Ну, вот, например, на соборе по [сутре] «Лэнъянь»[1] Ананда, восхваляя Будду, сказал: «Эту глубокую мысль я понесу по всем бесчисленным мирам». Это и называется воздаянием за милости Будды. Разве это не пример воздаяния за милости?

Гуй-шань сказал:

— Конечно, разумеется, это так. Тот, чьи взгляды соответствуют уровню взглядов Учителя, наполовину снижает заслуги Учителя. [Лишь] тот, чьи взгляды превосходят взгляды Учителя, оказывается в состоянии передать их [дальше].

Примечания

[1] Сутра «Лэнъянь» (санскр. «Шурамгама-сутра»). — Эта сутра, излагающая учение Бодхидхармы, была очень популярна в эпоху Тан. Особую роль она играла в доктрине чань, так что содержащиеся в ней стихи-хвала Ананды в адрес Будды были хорошо известны буддийским монахам чаньской школы.

§ 139

Линь-цзи прибыл в храм-ступу Бодхидхармы[1]. Настоятель храма-ступы спросил:

— Почтенный старейшина, вы сначала поклонитесь Будде или Патриарху?

Линь-цзи отвечал:

— Ни Будде, ни Патриарху я кланяться не стану.

Настоятель храма-ступы сказал:

— Разве Будда и Патриарх какие-нибудь враги почтенному старейшине?

Тут Линь-цзи взмахнул рукавами и ушел.

Примечания

[1] Храм-ступа Бодхидхармы (дамо та). — Храм-ступа Бодхидхармы находился на горе Сюньэршань в пров. Хэнань, где, по преданию, был похоронен Бодхидхарма. Это была небольшая пагода, построенная учениками у могилы Учителя.

§ 140

Во время своих странствий Линь-цзи прибыл к Лун-гуану[1]. [Лун]-гуан поднялся в Зал [сангхи], Линь-цзи вышел и спросил:

— Как можно одержать победу, не обнажив острия меча?

[Лун]-гуан облокотился на спинку сиденья.

Лин-цзи спросил:

— Разве у совершенного Наставника нет собственного способа?

[Лун]-гуан уставился [на него] и воскликнул:

— Ха!

Линь-цзи указал пальцем [на Лун-гуана] и сказал:

— Сегодня ты, старик, потерпел поражение!

Примечания

[1] Лун-гуан. — Никаких сведений о нем нет.

§ 141

Когда [Линь-цзи] добрался до Трех горных пиков[1], монах Пин[tsilu.html">2] спросил:

— Откуда ты пришел?

Линь-цзи отвечал:

— От Хуан-бо.

Пин спросил:

— Что сказал тебе Хуан-бо?

Линь-цзи отвечал:

— Золотой бык прошлой ночью попал в грязь и пепел[3], и до сих пор никто не видел его следов.

Пин сказал:

— Золотой ветер дует в яшмовую свирель. Кто же узнает этот звук?

Линь-цзи сказал:

— Он проходит напрямик через тысячеслойные заграждения, не останавливаясь даже перед лазурным сводом неба[4].

Пин сказал:

— В этом своем вопросе ты забрался слишком высоко.

Линь-цзи сказал:

— Дракон дал жизнь золотому фениксу[5], прорвав бирюзовую лазурь.

Пин сказал:

— А ну-ка, садись пить чай![6]

Примечания