Записи бесед "мудростью освещающего" наставника Чань Линь-Цзи из области Чжэнь

[2] Стрела пролетела на западное небо (Цзянь го си тянь) — образное выражение, встречающееся и в других чаньских текстах. Смысл его: беседа приняла неверное направление, суть ее осталась в стороне, налицо лишь праздная болтовня.

§ 146

[Линь-цзи] прибыл к Сян-тяню[1] и спросил:

— И не мирской, и не святой. Прошу тебя, Наставник, скорее говори, [что это такое]!

[Сян]-тянь отвечал:

— Почтенный монах, я как раз таков!

Тут Линь-цзи произнес кхэ и сказал:

— Какую еще чашку ищут здесь эти многочисленные бритоголовые?[2]

Примечания

[1] Сян-тянь. — Сведений о нем нет.

[2] Какую еще чашку ищут здесь эти многочисленные бритоголовые? (Сюйдо туцзы цзай чжэ-ли ми шэмма вань). — Замечанием о том, что монахи только и думают, что о еде, Линь-цзи как бы укоряет Сян-тяня и его общину. В то же время — это и похвала в их адрес, т. к. они занимаются обычными делами, не впадая в дуализм «мирское — святое», на что Линь-цзи пытался спровоцировать Сян-тяня своим первым вопросом.

§ 147

[Линь-цзи] пришел к Мин-хуа[1]. [Мин]-хуа спросил:

— В чем смысл твоих бесконечных приходов и уходов?

Линь-цзи отвечал:

— Только в том, что я зря стаптываю свои соломенные башмаки[2].

[Мин]-хуа сказал:

— Так, в конце концов, зачем это?

Линь-цзи отвечал:

— Ты даже не понял, старина, темы беседы!

Примечания

[1] Мин-хуа. — Сведений о нем нет.

[2] Зря стаптываю… башмаки (ту та… се). — Линь-цзи имеет в виду, что Мин-хуа столь глуп, задавая свой вопрос, что приход к нему действительно бессмыслен.

§ 148

Направляясь к Фэн-линю[1], Линь-цзи встретился в пути с одной старой женщиной. Женщина спросила:

— Куда ты идешь?

Линь-цзи ответил:

— Иду к Фэн-линю.

Женщина сказала:

— Дело в том, что как раз сейчас Фэн-линя нет.

Линь-цзи спросил:

— Куда он ушел?

Женщина ударила его.

Тогда Линь-цзи окликнул женщину. Она обернулась.

Тут Линь-цзи ударил ее.

Примечания

[1] Фэн-линь. — Сведений о нем нет.

§ 149

Линь-цзи пришел к Фэн-линю. [Фэн]-линь спросил:

— Есть кое-что такое, о чем я хочу тебя спросить. Можно?

Линь-цзи отвечал:

— Чтобы разрезать мясо, надо сделать рану[1].

[Фэн]-линь сказал:

— Луна над морем сверкает, она не дает тени. Одиноко плавающие рыбки сбились с пути.

Линь-цзи спросил:

— Если луна не дает тени, почему же рыбки сбились с пути?

[Фэн]-линь сказал:

— Когда мы видим ветер, мы знаем, что вздымаются волны. Играя на воде, носится одинокий парус.

Линь-цзи сказал:

— Сиротливый диск [луны] одиноко освещает тишину рек и гор. Но [стоит] мне захохотать, как будут повергнуты в ужас небо и земля.

[Фэн]-линь сказал:

— Ты способен словом осветить небо и землю. Так попробуй к случаю сказать для примера [хоть] одну фразу.

Линь-цзи сказал:

— Если в пути встречаешься с человеком, у которого есть меч, следует обязательно показать ему меч. Тому, кто не является поэтом, не надо дарить стихов[2].

Фэн-линь на этом кончил. Тогда Линь-цзи произнес оду:

— Великое Дао исключает тождество[3]. На запад или на восток следует по собственной воле. [За ним] не поспевает высеченная из камня искра. Тщетно [пытается] достичь свет его молнии.

Примечания

[1] Чтобы разрезать мясо, надо сделать рану (Кэдэ вань-жоу-цзо-чуан). — Иными словами, лекарство хуже самой болезни. Применительно к Фэн-линю это значит: задавая вопросы, чтобы снять свои сомнения, он лишь отягчает свое положение.

[2] Эти строки были популярны во времена Линь-цзи и часто цитируются в разных произведениях.

[3] Тождество (тун). — Демьевиль считает, что вместо знака тун должен быть знак сян, который он передает как «направленность».

§ 150

Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— Если высеченная из камня искра не поспевает и для света молнии он недосягаем, что же делали тогда для людей все мудрецы древности?

Ян-шань спросил:

— А что думаешь по этому поводу ты, почтенный монах?

Гуй-шань ответил:

— У них не было ничего, кроме слов, а последние абсолютно лишены реального смысла.

Ян-шань сказал:

— Это не так.

Гуй-шань спросил:

— А как еще можно это толковать?

Ян-шань отвечал:

— Если [рассуждать] официально, в них и иголки не вместишь, а если в частном порядке, то через них могут пройти и упряжки лошадей[1].

Примечания

[1] Выражение взято из биографии монаха Дао-сина (593–659), знатока винайи. Официальные власти препятствовали остановке посетителей на дворе его монастыря, но он, тем не менее, принимал их в частном порядке и произносил комментируемую фразу. Однако место этой фразы в нашем контексте не очень понятно.

§ 151

[Линь]-цзи прибыл к Цзинь-ню[1]. Видя, что идет Линь-цзи, [Цзинь]-ню устроился на корточках у ворот, держа палку горизонтально.

Линь-цзи трижды постучал рукой по палке, затем вернулся в Зал сангхи и занял место для первого лица.

[Цзинь]-ню вошел, увидел это и спросил: