Читаем Записи и выписки полностью

Faciendi plures libros nullus est finis.

Eccl. 12, 12

Nullum est iam dictum, quod non sit dictum prius.

Ter. Eun. 41. См. ПОДТЕКСТЫ

Раз мне что-то кажется, значит, это не так.

Эпиграф


Аборт Будто бы Институт русского языка довел филинский Словарь языка Ленина до конца и представил к утверждению, но партийное начальство его листнуло, увидело, что первое по алфавиту слово — «аборт», и решило отложить.

Abort Легенду о Федоре Кузьмиче пустил для саморекламы его покровитель купец Громов; но В. Ф. Булгаков верил, потому что только в его избе на всю Сибирь было отхожее место («Минувшее», 16).

Азбука Ю. Кожевников стал специалистом по румынскому, потому что после войны курсантов в Военный институт иностранных языков распределяли по алфавиту: от А до В английский, от Г до Е болгарский итд.; на К пришелся румынский.

Аарон — это имя было в ходу только у евреев и донских казаков (А. Штейнб., 6).

«Австрийская литература», «канадская литература» и пр.; «однакоже горюхинцу легко понять россиянина, и наоборот». [336]

Амплуа О. Седаковой звонили: «Нам для подборки молодых поэтов нужен реалистический мужчина и тонкая женщина — не посоветуете ли?»

Апокалипсис каждому поколению хочется, чтобы история кончалась именно на нем. Конец света был в 1932/33 г. — по пророчеству полковника Бейнингена, которого в 1910 г. сходились слушать чиновники и мастеровые, женщины в платочках и в широких шляпках; или даже в 1912, когда Пасха совпала с Благовещеньем, как говорили иоанниты (А. Пругавин, Зав. 1913, 5). «Можно ли писать после Аушвица? Так, вероятно, говорили: можно ли писать после гибели Трои?» (Сказала Т. Толстая.) А вот можно ли писать до Аушвица?

Аппроксимация — называется официальное снижение требований в школьной программе по иностранным языкам. «По-русски это значит: не знаем и не будем».

Арум в «Елене» Пастернака («сухотный корень, аронова борода, змей-трава») — от «ядовитого арума» у З. Гиппиус в «Цветах ночи». О. Кушлина нашла его изображение в книге тех лет о комнатном цветоводстве: початок очень фаллического вида.

Азимут «Зюганов как теоретик блудит по всем азимутам», сказал Горбачев в телеинтервью «Итоги» в марте 1996. — Ср.: «Это было, когда наше кино находилось в эпицентре своего падения вниз», — сказал Э. Рязанов, тоже по телевизору.

Апрель «Надо же быть иногда дежурным по страданию» (Б. Зубакин, Немир. 175).

Ад L'enfer c'est l'autre оборачивается для меня L'enfer c'est moi, потому что не может же быть адом такой большой, устроенный, нерушащийся мир. Конечно, он хорош, только пока не под микроскопом, пока не видишь, как мошки пожирают мошек, а кислоты и щелочи грызутся друг с другом. Но себя-то я вижу только в микроскоп.


Сыну приснился сон про меня. Я иду на медведя, но больше всего стараюсь не сделать ему больно. Я нащупываю ему сердце, а он тем временем мотает на лапу мои кишки. Я его таки убил, но после этого понятным образом оказался в санатории «Омега», где написал машинописный роман. В предисловии сообщается, что четные главы я писал выздоравливая, а нечетные в бреду, и чередуются они для разнообразия. И что в романе много самоубийств, но на разных языках (NN удавился по-русски, а другие — следуют фразы латинская, испанская, немецкая…), поэтому не надо удивляться, что иные, умерев на однам языке, продолжают жить на других, итд.


Аромат Архив В. Розанова хранился в Сергиеве у Флоренского, «который распорядился вынести его в сарай, говоря, что он не [337] выносит аромата этих рукописей» (РГАЛИ, 1458, 1, 78, Д. Усов — Е. Архиппову).

Анкета (РГГУ) Причисляете ли себя к какой-нибудь научной школе? — Нет. — Считаете ли кого-нибудь своим учителем? — Загробно: Б. И. Ярхо («простите за цветаевский стиль»). В следующий раз напишу: Аристотель.

Анти «Духовность при желании можно видеть везде: в черной избе она для одного есть, для другого нет, в древней Руси для славянофилов есть, для западников нет. Это просто такое антибранное слово».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары