Записки археографа

Серьёзное противоречие гипотезе С. Троицкого о византийском происхождении памятника вызывают изменения в ЗСЛ в формах наказаний за равные с византийской Эклогой преступления. ЗСЛ не знает смертной казни и гораздо реже, чем Эклога, применяет членовредительство как меру наказания. Славянское влияние на нормы этого документа несомненно. Историк объяснял это тем, что составитель ЗСЛ – Мефодий – считался «с национальной чувствительностью славян», с их обычным правом, ограничивая действие византийского законодательства сферой, необходимой для государственной безопасности. Однако в документе, в отличие от гипотезы С. Троицкого, отсутствует этот островок византийского права. Типично славянские наказания употребляются в качестве мер пресечения и в тех преступлениях, которые непосредственно угрожают безопасности страны, например, кража оружия или коней у воинов в походе[38]. Предположение Троицкого не объясняет замену византийского наказания за это преступление.

Теория византийского, административного происхождения ЗСЛ кажется нам несостоятельной.

Большую историю в исторической науке имеет гипотеза болгарского происхождения Закона Судного. Первый исследователь древнерусского церковного права Розенкампф считал Закон Судный болгарским документом[39].

Эта точка зрения получила широкое распространение в русской и болгарской литературе[40].

Современные болгарские историки аргументируют гипотезу происхождения ЗСЛ историческими доказательствами, считая, что 1-я глава краткой редакции соответствует историческим условиям распространения христианства в Болгарии[41]. В. Ганев считает одним из доказательств болгарского происхождения Закона Судного употребление в его тексте термина «мстник». Переводя этот термин как «наместник», Ганев делал отсюда вывод о болгарском происхождении ЗСЛ, а также о том, что употребление этого термина свидетельствует о сравнительно раннем этапе в образовании болгарского государства[42]. Сторонники гипотезы о болгарском происхождении ЗСЛ считают, что упоминание среди судей светских лиц свидетельствует: ЗСЛ – документ светского права, права князя[43].

Болгарская историография выступила с мыслью о значительной самостоятельности ЗСЛ от его византийского прототипа – Эклоги. Причина этого явления объясняется недостаточно высоким уровнем развития славян (М. Андреев), выражением чисто славянских идей, своеобразным сопротивлением против византийского права (В. Ганев)[44].

В последнее время гипотеза болгарского происхождения этого памятника подвергается критике. Возражая сторонникам этой гипотезы, чешский историк И. Вашица указал на неправомерность отождествления 1-й главы Закона Судного с историческими условиями распространения христианства в Болгарии. «В первой главе (ЗСЛ) нет ничего, напоминающего сопротивление языческой аристократии князю Борису. Это модификация Юстинианских законов из Кодекса»[45].

Большие возражения вызывает и то объяснение, которое В. Ганев даёт термину «мстник», и, естественно, те выводы, которые историк делает из этого объяснения. Термин «мстник» встречается в 19-й главе ЗСЛ, явившейся переводом Эклоги (XVII, 5). В греческом тексте употребляется термин [46].

Е. Э. Липшиц объясняет – экдик, как мелкий чиновник, обладающий правом суда по небольшим случаям, судебный исполнитель[47]. В Законе Судном мы сталкиваемся с испорченным переводом этого термина, был переведён здесь как несущий возмездие, мстящий[48]. Отсюда «мстник» Закона Судного. Таким образом изменялся и сам смысл заимствованной из Эклоги статьи. Главной виной преступника по ЗСЛ является действие из мести, в то время, когда Эклога наказывает за присвоение преступником функций экдика[49]. Отсюда видно, что предположение В. Ганева о том, что «мстник» ЗСЛ – это наместник, основано на недоразумении.

Основное содержание 19-й статьи ЗСЛ направлено против мести как средства разрешения конфликтов – мотив, очень характерный для церковного документа. Как уже отмечалось выше, сторонник гипотезы о византийском происхождении памятника С. Троицкий и болгарские историки отстаивают мнение о том, что ЗСЛ был документом светского права. С этим мнением трудно согласиться. Тщательная подборка статей в ЗСЛ свидетельствует о решительной борьбе за внедрение в общество, в котором происходило развитие феодальных отношений, феодальной идеологии, христианской морали против пережитков язычества. На церковный характер документа указывает отсутствие в нём наказаний за убийство.