Записки археографа

Чрезвычайно важным инструментом церкви, посредством которого осуществлялось постоянное воздействие духовенства на массы верующих, стало покаянное право, тесно связанное с исповедью и причастием – важнейшими в своей повседневности и обязательности таинствами христианской религии.

Древнерусское церковное право имело ряд специфических особенностей, отличавших его от права византийской церкви. Принятие христианства в Древней Руси в форме греческого, восточного, православия означало одновременно и перенос на русскую почву церковного права византийской церкви. Складывание церковного права в Византии отразило длительную, многовековую историю взаимоотношений церкви и императорской власти; развития собственно церковных институтов в условиях Византийской империи. Отличия в уровне развития Византии и Древней Руси порождали иные условия деятельности духовенства, вынужденного считаться с недавним существованием христианства как государственной религии. На Руси длительное время сохранялись языческие верования. Положение Киевской Руси – одного из крупнейших государств своего времени – определило постоянные контакты со странами «латинского» Запада. Довольно противоречиво складывались отношения и с идейным центром православия – Византийской империей. Все эти обстоятельства обусловили необходимость приспособления покаянного кодекса византийской церкви к условиям деятельности духовенства Древней Руси.

Трудность ответа на этот вопрос обусловливается, прежде всего, отсутствием Кормчих в списках - вв., за исключением Ефремовской Кормчей.

Древнейший перевод Номоканона на славянский язык был сделан, по мнению ряда исследователей, с Номоканона в 50 титулах Иоанна III Схоластика (565-577). Авторство этого перевода приписывается знаменитому Мефодию и связывается с его миссионерской деятельностью у южных и западных славян[20].

Решительно против мнения о переводе протографа Устюжской Кормчей в IX в. в Моравии выступил С. П. Обнорский в своей неопубликованной статье, написанной в 1923 г. и хранящейся в фонде В. Н. Бенешевича в СПб архиве РАН (Ф. 129. On. 1. № 88) – «Устюжская Кормчая и задачи ее изучения. По поводу статьи: „H. F. Schmid. Die Nomokanon"ubersetzung des Methodius. Die Sprache der Kirchenslavischen "Ubersetzung der Synagoge des Johannes Scholasticus. Leipzig, 1922“».

Однако Кормчая в 50 титулах не получила на Руси широкого распространения, о чём свидетельствует и редкость списков Кормчей этой редакции. Ко времени принятия христианства Русью, в Византии гораздо употребительнее был Номоканон XIV титулов, значительное совершенствование которого происходило при участии патриарха Фотия. . Н. Сперанский считал, что причиной сравнительно небольшого распространения перевода собраний канонов Иоанна Схоластика было несоответствие их нормам, вошедшим в жизнь в Византии к концу X в.[21]

Древнейший сохранившийся славянский перевод Кормчей был сделан с Номоканона XIV титулов не в той редакции, которая была выработана при патриархе Фотие, а в более ранней (отсутствуют правила перво-второго собора 861 г. и собора, бывшего в храме Св. Софии в 879 г.). Древнейшая Кормчая привлекла пристальное внимание исследователей[22]. По мнению Е. Голубинского, особый состав Кормчей объясняется тем, что она была переведена у болгар, крестившихся до 883 г.[23] Гипотеза Е. Голубинского о происхождении Ефремовской Кормчей нуждается в уточнении. Она исходит из того, что после разработки Номоканона XIV титулов перестали употребляться предшествующие редакции Номоканонов. Однако этого не произошло. Каноническая «доброкачественность» двух последних соборов вызывала споры в конце IX – X в. Это способствовало тому, что параллельно с «фотиевской» редакцией Номоканона XIV титулов употреблялась и «дофотиевская» редакция. Убедительным подтверждением этому может служить Номоканон «дофотиевской» редакции X в., который лёг в основу Ефремовской Кормчей[24]. Ответить на вопрос, использовалась ли Кормчая «дофотиевской» редакции на Руси в XI в., уточнить вопросы о времени и месте перевода Кормчей на славянский язык может помочь привлечение других документов XI в., использовавших канонический материал.

В 80-е годы XI в. киевский митрополит – грек Иоанн II – создаёт два дошедших до нас документа – «Послание папе римскому Клименту III»[25] (далее – Послание) и «Правило церковное Иакову черноризцу»[26](далее – Канонические ответы). Сравнивая греческий текст канонических правил, использованных Иоанном II в Послании, с текстом Номоканона, положенным в основу Ефремовской Кормчей, нетрудно убедиться в их тождественности. Приведём для примера текст 4-го правила Гангрского собора, процитированный в Номоканоне и в Послании.

Гангрский собор, прав. 4[27]

Послание Иоанна II[28]

Но если греческие тексты восходят к одной редакции, то сходство славянских переводов приобретает решающее значение для анализа.

В «Ефремовской Кормчей»[29]

В Послании Иоанна II[30]