Записки археографа

Воронов заявил: «В результате неправильного и непартийного отношения т. Хрущёва создалась нетерпимая обстановка. Возник новый культ личности Хрущёва. …По существу коллективного руководства нет. Не терпит никаких замечаний. …окрики, оскорбления».

Ф. Р. Козлов, к этому времени уже тяжело больной человек, в недавнем прошлом «второй секретарь ЦК КПСС», с горечью и личной обидой говорил, что Хрущёв – «гибрид инженера с агрономом», запрещал вмешиваться в дела управления: «в такие то вопросы не лезь, их т. Хрущёв ведет». «Запрещаете ездить по областям, – говорил Козлов, обращаясь к Хрущёву. – Вы заявляете мне – на экскурсию захотел. Мне говорил – Вы самый опасный человек, говорил – запрещаю заниматься сельским хозяйством. Оборонной техникой не занимаюсь». «Разве можно принижать райкомы? – комментировал Козлов планы Хрущёва по реорганизации сельского хозяйства. – В записке – много чепухи. В Ваших рекомендациях – не знаешь, что правильно. Реорганизации – только и сидим на этом». Козлов осудил раздел обкомов по производственному признаку и заявил о необходимости «прекратить практику сосредоточения власти в одних руках». Именно Козлов первым на этом заседании предложил «отпустить на пенсию» Хрущёва.

Выступление Шелепина отличалось тщательной подготовкой. Запись Малина свидетельствует о том, что в основе речи Шелепина лежал доклад, подготовленный Полянским. Совпадает структура этих двух текстов; отличия касаются, главным образом, обстоятельств «озвучивания» этих текстов. Шелепин, опытный оратор, учитывал реакцию своих слушателей. Поэтому он начал с обращения к Хрущёву: «Говорю искренне – зачем Вам было выступать с вступительным словом?»

Дальше следовало осуждение единоличной власти Хрущёва; то, что пленумы при нём превратились в митинги; что он, сосредоточив в своих руках власть, стал ею злоупотреблять, в результате чего сложилась нетерпимая обстановка и культ личности, что Хрущёв нарушает ленинские принципы руководства. «Характеристика, данная Лениным Сталину, – полностью относится к Вам, – заявил Шелепин. Зачем Вы натравливаете друг на друга? Роль членов Президиума ЦК принижена. Среди членов

Президиума ЦК нет друзей, окружили себя сомнительными людьми. Т. Поляков[966] гнусную роль играет. Потеряли скромность».

Близость к «докладу Полянского» особенно видна в экономическом разделе выступления Шелепина. «Откуда Вы взяли, [что] дела у нас идут хорошо? Темп за 10 лет – упал, национальный доход – с 11% до 4% упал. Волевые указания наносят вред. О строительстве – строит 4-5-этажные дома. В сельском хозяйстве – карусель. 130 тыс. ёлочек[967] лежит, на 36 коп. за 5 лет увеличилась материальная заинтересованность», – конспектировал Малин следом за Шелепиным, не подозревая, что тот слово за словом воспроизводил «доклад Полянского».

Шелепин обвинял Хрущёва в попытках разогнать Академию наук, в том, что перестройки в промышленности оторвали науку от производства.

Объектом резкой критики Шелепина стала внешняя политика Хрущёва. Председателю КПК не нравился курс на мирное существование («С империалистами мы должны быть на страже. Отступаете от главной линии») и авантюры Хрущёва в Суэце, в Берлине, на Кубе. «Кубинский кризис – авантюра, жонглирование судьбами народа», – заявлял Шелепин.

Не забыл он и о «рязанском деле», о том, с каким удовольствием Хрущёв принимает всевозможные премии, и даже об утверждении Хрущёва, что «Октябрьскую революцию совершили бабы».

С осуждением Хрущёва выступили Кириленко, Мазуров, Ефремов, Мжаванадзе. Они критиковали Хрущёва за эксперименты в сельском хозяйстве, в партийном строительстве, за авантюризм планов «догнать-перегнать», за грубость и хамство, за то, что «национализм процветает».

Влиятельнейший член Президиума ЦК Суслов, выступая, заявил, что «нет здоровой обстановки, в Президиуме – ненормальная обстановка, с точки зрения деловой. Генеральная линия правильная. Нарушение ленинских принципов руководства, и далеко пошли в нарушении, практически невозможно высказать иное мнение, оскорбительно относитесь к работникам, все положительное приписывается Хрущёву, недостатки – обкомам. Поощряете подхалимов, – записывал Малин за Сусловым, – сигналам придаете большое значение – от семьи. Семейные выезды. Поездки Аджубея неполезны. Талантливый – торопливость есть, шумиха в печати, самореклама, во внешней политике – апломб. В беседе с японскими социалистами – наговорили много лишнего».

Выступавшие следом за Сусловым Гришин, тогда профсоюзный функционер, председатель ВЦСПС, и Рашидов – первый секретарь ЦК компартии Узбекистана, – в основном повторили основные положения предшествовавших выступлений, расцветив их подробностями из своих сфер деятельности. Гришин сетовал на непонимание Хрущёвым роли профсоюзов, а Рашидов критиковал эксперименты с планированием.

После этого в заседании Президиума состоялся перерыв, скорее всего – на ночь. Записи Малина свидетельствуют, что на следующий день, утром 14 октября, именно Полянскому было предоставлено первое слово. Ему предстояло «добивать» Никиту Сергеевича.