Записки 'Бандитского адвоката'

Я попросил водителя снизить скорость и пропустить "Волгу" вперед. Мои попутчики тоже понимали, что за нами, вероятно, будет слежка. Машина нас обогнала, и я успел заметить, что сидящие в ней люди с удивлением посмотрели в нашу сторону. Следующий ход с их стороны - это остановка нашей машины у поста ГАИ по указанию ФСБ для досмотра. А тут они могут позволить себе и любую провокацию. Планы у капитана простые: создать головную боль, заморочки для адвоката, чтобы поубавил свое рвение.

Мы ехали, и я внимательно всматривался в дорожные щиты, указывающие расстояние до поста ГАИ. В конце концов я вот что придумал. Когда до поста ГАИ оставалось двести метров, я попросил водителя остановиться.

- Вы понимаете, что на посту ГАИ нам могут устроить какую-нибудь провокацию, - сказал я, - поэтому давайте сделаем вид, что у нас сломалась машина.

Мы быстро сымитировали поломку машины, встали на обочине, включили фары и стали голосовать, чтобы нас взяли на буксир. Моя уловка сводилась к следующему: если мы привяжем нашу машину, скажем, к грузовику на близком к нему расстоянии, то гаишники сразу не разберут, что на буксире идет именно наша машина, и могут ее пропустить.

Через некоторое время нам удалось прицепиться к грузовику, и мы, включив аварийные огни, поехали в сторону поста ГАИ. Я, как и мои попутчики, напряженно всматривался вперед. Вскоре мы заметили, что действительно серая "Волга" с антеннами стояла в стороне, недалеко от поста ГАИ, а человек в штатском с гаишником всматривались в даль. Так получилось, что мы проехали пост ГАИ на высокой скорости, и они не заметили нашу машину. Нам даже показалось это странным.

Приехав домой, я, конечно, не переставал думать, что еще может быть предпринято против меня и Михаила. Но я решительно отогнал беспокойные мысли и стал готовиться к делу. Поднял различные комментарии к статьям по контрабанде, изучил разъяснения по данному предмету пленума Верховного суда, порылся в журналах. Вскоре картина прояснилась окончательно. По обвинению в контрабанде может быть привлечено только лицо, чья подпись стоит на таможенных документах. Подписи же Михаила, как я знал, на документах не было. Михаил был владельцем торговой фирмы, которой предназначался груз, но не должностным лицом. Ответственность за перевозку и растаможивание лежала на генеральном директоре, который, кстати, тоже был под арестом. Выходило, что Михаил не мог быть обвиняемым по этому делу. Такое резюме меня, конечно, взбодрило.

НАШИ КОЗЫРИ

Через несколько дней я снова отправился во Владимир. Я уверенно раскладывал перед Михаилом наши козыри, доказывающие его непричастность к данному уголовному делу. Следователь молча слушал.

На лице Михаила я прочел уверенность и надежду. Закончил я свою защитительную речь перед следователем тем, что назвал дело явно сфабрикованным.

- Мне неизвестны причины фабрикации, - сказал я. - Дело я собираюсь обжаловать через местного прокурора, а если не поможет, то подам апелляцию в прокуратуру Москвы. Кроме того, я подам жалобу в суд на незаконный арест моего клиента.

Я выжидающе посмотрел на следователя. Он вел себя уже иначе. Не знаю, что повлияло на его поведение, но держался он более дружелюбно и менее агрессивно.

- Мы не будем инкриминировать вам хранение оружия, - сказал он. - Я посоветовался с прокурором. Вы действительно оказались правы. А что касается ваших замечаний, то тут будет решать суд. Моя задача провести следствие, что в общем-то я и сделал. А дальнейшую судьбу вашего клиента решит суд. Что же касается освобождения его из-под стражи, то освободить его, конечно, надо, но это лишь мое личное мнение, - подчеркнул он.

Я понял, что, вероятно, существует какой-то заказ и кто-то стоит над капитаном.

- Хорошо, - сказал я, - значит, будем подавать в суд.

Через некоторое время суд, как ни странно, вынес решение в нашу пользу, и вскоре Михаил под крупную сумму залога был освобожден изпод стражи. Семья была очень рада. Он вернулся в Москву. Время от времени мы с ним приходили на допросы, которые становились все реже и реже.

Вскоре произошел знаменитый скандал с 500 тысячами долларов в коробке из-под ксерокса, с которыми сотрудники Службы безопасности президента задержали Астафьева и Лисовского при их выходе из Белого дома. После этого со своих постов ушли могущественный в недалеком прошлом генерал Коржаков, генерал Барсуков, Сосковец. Следом был лишен всех своих постов и Шамиль Тарпищев. Нас с Михаилом вообще перестали вызывать на допрос, будто к нам полностью пропал интерес. Михаил не раз спрашивал, как ему можно узнать о дальнейшей судьбе своего дела. Но я говорил, что самим ничего предпринимать не надо, раз никто нас не спрашивает.

ЕДУ ЗА ФИНАЛОМ

Прошло почти три месяца. Казалось, все сроки для ведения уголовного дела вышли. Все-таки мне и самому хотелось узнать, отчего вышла такая заминка. Без Михаила, но с его ведома я поехал во Владимир.

Когда я вошел в знакомый кабинет и поздоровался с капитаном, он сказал, что очень занят и у него нет совершенно времени со мной разговаривать. Он то и дело куда-то звонил.