Записки Барри Линдона, эсквайра, писанные им самим

Я уже рассказал здесь, как через посредство Маньи принцесса была, можно сказать, повержена к моим стопам. От ее высочества требовалось только добиться согласия старого герцога, на которого она имела неограниченное влияние, и заручиться поддержкой графини Лилиенгартен (таков был романтический титул негласной супруги его высочества); стоило покладистому старику дать соизволение на этот брак, и его подопечной осталось бы только покориться. Мадам де Лилиенгартен, в силу ее положения, приходилось ладить с принцессой Оливией, которая могла в любой день взойти на престол. Старый герцог заметно дряхлел и, невзирая на чрезмерную тучность, любил покушать; когда его не станет, вдова будет крайне нуждаться в покровительстве владетельной герцогини. Отсюда и взаимопонимание, установившееся между обеими дамами — говорили, что наследная принцесса не однажды в житейских затруднениях прибегала к помощи фаворитки. Через графиню Лилиенгартен ее высочество получала крупные субсидии для уплаты своих многочисленных долгов, на сей же раз она была так добра, что употребила свое влияние на мадам де Лилиенгартен в моих интересах, чтобы добиться для меня желанного приза. Не думайте, что все протекало гладко и что я не наталкивался на упорное сопротивление и отказы со стороны де Маньи; по счастью, я твердо шел к своей цели и располагал достаточными средствами, чтобы бороться с взбалмошностью этого слабохарактерного молодого человека. К тому же могу сказать, не хвалясь, что если знатная и могущественная принцесса меня презирала, то графиня (хотя герцог, говорят, вытащил ее из грязи) обладала лучшим вкусом и не уставала мною восхищаться. Она нередко изволила быть с нами в доле, когда играли в фараон, и уверяла, что такого красавчика, как я, не найти во всем герцогстве. Единственное, что от меня требовалось, это доказательство моего высокого происхождения, но я раздобыл себе в Вене такую родословную, которая удовлетворила бы и самого большого придиру. Да и то сказать, мне ли, потомку Барри и Брейди, было сдаваться каким-то немецким "фонам"! Но каши маслом не испортишь: я обещал мадам де Лилиенгартен десять тысяч луидоров в день моей свадьбы; она положилась на мое слово, слово игрока, и клянусь, я отдал бы ей эти деньги, даже если бы пришлось их занять из пятидесяти процентов.

Вот каким образом я, бедный беззащитный изгой, единственно силою дарованных мне талантов, а также честностью и дальновидностью, обрел могущественных покровителей. Даже его высочество принц Виктор был ко мне расположен. Когда его любимый конь заболел колером, я приготовил пилюлю, какою дядюшка Брейди обычно выхаживал своих лошадей, и лошадь поправилась, после чего его высочество частенько изволил меня замечать. Он пригласил меня на охоту и на соревнования в стрельбе, где я показал свое искусство, и раза два даже беседовал со мной о моих видах на будущее, сожалея, что я избрали карьеру игрока, а не какую-нибудь другую, более положительную стезю.

— Сир, — сказал я ему, — если мне дозволено говорить с вашим высочеством откровенно, игра для меня лишь средство к высшей цели. Чем был бы я сейчас, если бы не игра! Я все еще служил бы рядовым в гренадерском полку короля Фридриха. Я принадлежу к древнему роду, давшему своей стране немало повелителей; гонения отняли у нас наши обширные земли, верность дядюшки нашей исконной религии привела его к изгнанию из родного отечества. Я также решил искать отличий на военной службе, но, как высокородный дворянин, не стерпел поношения, своих начальников-англичан и бежал со службы — лишь для того, чтобы угодить в еще более жестокое и, казалось, беспросветное рабство, доколе счастливая звезда не послала мне избавителя в лице дядюшки, и только природное мужество и присутствие духа позволили мне воспользоваться представившейся возможностью побега. С тех пор мы существуем — я этого не отрицаю — игрой, но жаловался ли кто, что мы его обобрали? И все же когда бы мне подвернулось изрядное место с приличным доходом, я презрел бы свое ремесло и снисходил бы до карт лишь от случая к случаю, как благородный джентльмен, играющий для собственного удовольствия. Вы можете, ваше высочество, запросить берлинского резидента, запятнал ли я себя чем-нибудь на военной службе. Я чувствую в себе способности куда более высокого порядка и с величайшей готовностью применю их на деле, если, как я надеюсь, судьба пошлет мне такую возможность.

Искренность моих слов произвела на его высочество впечатление, и он соизволил сказать, что верит мне и что я всегда найду в нем друга.