Записки белого кирасира

Пример Голодной степи сразу же показал, насколько опасно засоление почвы. При равнинности почвы подземные воды не имеют естественного стока. Каждый полив повышает их уровень: по закону капиллярности вода поднимается обратно наверх и вымывает на поверхность соль, превращая почву в бесплодный солончак. Для того, чтобы бороться с этим явлением, необходимо сразу же закладывать не только оросительную сеть арыков, но и превентивную подземную дренажную сеть, которая под известным углом падения будет выводить воду орошения в какую-нибудь низину. При уже известном проценте засоления почвы такая сеть должна из предупредительной превращаться в лечебную. Такая сеть создается следующим образом: параллельно на расстоянии десятка в два метров в земле роются рвы шириной в 20–30 метров, для чего существуют особые лопаты. На определенной глубине в два или больше метра на дно такого рва закладывается фашинник (примитивный способ туземцев), оставляющий пустоты, по которым вода стекает к более крупным коллекторам. Мы заменяли фашинник сырцевыми гончарными трубами, которые укладывались на дне рва, примыкая одна к другой своими концами. Через эти открытые швы вода проникает в трубку и стекает в коллектор. После 25 лет орошения при нас пришлось перекопать всю усадьбу Байрам Али и с помощью дренажа вымыть из почвы излишек соли.

Вспоминая жизнь в Мургабе, все время наталкиваешься на парадоксальные противоположности. Со стороны сада при доме управляющего был разбит большой цветник по правилам француза Ленотра. Он освещался электрическими фонарями. Немного дальше была бетонная теннисная площадка, на которой мы играли только поздно вечером, тоже при электрическом освещении. И вместе с тем иногда я просыпался поздней ночью от жалобного завывания шакала, подошедшего через цветник к самому дому. Осенью надо было привыкнуть к глухому звону так называемых ботал — больших чугунных колоколов размером в большую кастрюлю, которые вешались на шею передового и замыкающего верблюдов в караване из 5–6 животных. Текинцы везли хлопок для сдачи на площадь обыкновенно ночью. Везли его в громадных белых холщовых мешках, которые свешивались до самой земли по одному с каждого бока верблюда. В те времена я увлекался легкой атлетикой, и моими любимыми дисциплинами были бег на 800 и 1500 метров и 110 метров с барьерами. Тренировался я в трусиках в аллеях сада, вдоль которых пролегала большая дорога. Какое впечатление я должен был производить на толстых туркмен в их халатах и необъятных папахах, сидящих на ослах, когда они видели, как сын управляющего в почти голом виде прыгал через деревянные барьеры!

В версте от главного дома начиналось обширное поле и большая усадьба главного агронома. Здесь в крупных размерах велись опыты с гибридизацией американских и египетских сортов хлопка с местными сортами Кок-чигит и Кара-чигит. Главный агроном Цабель (брат знаменитой московской артистки Яблочкиной) уверял, что удалось вывести сорт, по длине волокна и шелковистости не уступавший египетскому сорту Мако. В те времена еще не было вагонов-холодильников, и поэтому дыни и абрикосы, выводимые в Закаспийской области, не могли попасть в Центральную Россию. У нас там были знаменитые чарджуйские дыни, большие, продолговатые, с темно-зеленой морщинистой кожей. Иногда поздней осенью их удавалось довезти до Самары, подвешивая в вагоне в сетках из лыка. Но сорта абрикосов, которые уже через два часа, лежа на блюде, показывали темные пятна, нечего было и думать везти в Россию, настолько они были нежны и сочны. В имении была и энтомологическая станция на 5-м регуляторе, где велось изучение местных насекомых и принимались меры по борьбе с вредителями.

Для развлечения служащие собирались в большом здании собрания со зрительным залом. Главным образом там проводились сеансы кинематографа, хотя фильмы по времени немного отставали от России. Там мы видели Лисенко, Холодную, Максимова и других корифеев немого русского фильма.