Записки бесхозного коммерсанта

– Закон будет опубликован сегодня в «Урядовом курьере» и вступит в силу с завтрашнего дня!

Опустившаяся было матка стала медленно возвращаться в исходное положение. А шутнику-таможеннику стоит отдать должное: паузу он выдержал как большой артист!

* * *

Очередная встреча с таможней вышла не такой веселой, но тоже приключилась ночью. Загрузив фуру продукцией Харьковской меховой фабрики, мы выехали вечером в сторону Москвы. Успешно прошли границу и таможенный переход, о чем я предварительно «договорился» с таможней, и двинули на Белгород. Не учел я только одного: в поселке Майский перед Белгородом есть такой мерзопакостный пост ГАИ, сотрудники которого неплохо разбираются в таможенных документах. На нем нас и тормознули.

– Доброй ночи! Что везем и как у нас дела с документами? – бодро начал разговор старший лейтенант, улыбаясь, словно кот, загнавший в угол мышь.

– Да вот шубки детские… и документы есть, – спокойно ответил я.

Гаишник на минуту погрузился в бумаги и, бегло просмотрев их, радостно заявил:

– А таможню вы как раз и не прошли! Давай заходи на пост – гостем будешь! Дорогим…

Я начал слегка волноваться. Дело в том, что содержимое фуры стоило… ну очень много денег, и только часть из них была моей, остальные взял под процент.

– А что не так? Таможня, штампы – всё на месте! – пытался возражать я голосом, полным оптимизма. Оптимизма онкобольного на поздней стадии.

В каморке старший лейтенант передал бумаги младшему, и тот их принялся внимательно изучать. Не дожидаясь моего вопроса «что будем делать?», старший сам на него ответил:

– Ну что, будем тебя арестовывать. За контрабанду. Вызывай группу из Белгорода! – приказал он младшему.

Тот принялся куда-то звонить и требовать опергруппу:

– Ну и что, что ночь? Нехуй спать на службе! Как это «нету»? Дежурную давай!

Не то чтобы я сильно испугался, но волнение мое немного усилилось.

– У меня есть двести долларов, – попытался направить разговор в конструктивное русло.

К моему удивлению гаишники громко рассмеялись. Показывая на свой погон, старший спросил:

– Пустое место видишь?

– Ну? – не въехал я.

– Там должна быть звездочка. Мне капитаном пора становиться, а ты о каких-то долларах толкуешь! Ну не смешно?

Чтобы как-то скоротать время и согреться лейтенанты стали пить чай, которым угостили и меня с водителем. Прошло минут двадцать.

– А за тебя, пожалуй, капитана могут дать…– мечтательно промолвил старший и тут же возмутился: – Да что ж они не едут?

От нечего делать стал меня расспрашивать:

– Так что, говоришь, шубки у тебя там детские? Небось, искусственные?

– Да что вы, мужики? Какие искусственные? Натуральные!

– А что, и на любой возраст есть? – заинтересовался гаишник.

– На любой! Даже женские есть, правда, только кроличьи.

– Твоей дочке сколько? – спросил старший у напарника.

– Восемь.

– А моей тринадцать… А ну, пойдем посмотрим – может, что понравится.

Оба гаишника забрались с фонарями в фуру и по-хозяйски принялись перебирать товар. Минут через десять вернулись на пост, причем не с пустыми руками. Судя по всему, менты остались довольны своими трофеями.

– А то «нечего носить, нечего носить»! Теперь будет «чего»! – озвучил старший свой разговор с семьей. Вдруг что-то вспомнив, обернулся к младшему: – Постой! Ты группу отменил?

– Нет…

– Быстро хватай трубу и отменяй! Понаедут сюда, еще делиться придется.

– А ты, – обратился он ко мне, – ноги в руки и давай!

Ну я и дал, да так, что до самой Москвы без остановок! Одна только мысль приятно будоражила сознание: а ведь те шубки, что гаишники себе забрали, стоили меньше двухсот долларов.

* * *

Ну и чтоб покончить с таможней (в хорошем смысле слова), расскажу еще один случай. Однажды зимним утром отправились мы с братом на девятке в Москву. Я ехал по «меховым» делам, а он вез заказчику пилотажную модель самолета собственного производства. В разобранном виде самолет занимал полмашины и сразу же привлек внимание таможни. Не получив ни сопроводительных документов, ни чаевых, таможня нас послала в… или, скорее, на… нет, все же за – за справкой в торгово-промышленную палату. Возвращаться в Харьков я не собирался и, развернув девятку, покатил искать окольные пути перехода границы. Они в то время еще были.

Вдоль железнодорожного полотна, по буеракам и заснеженным полям заехали в какой-то лес. Наш он или российский, было непонятно. Ситуация прояснилась метров через пятьсот, когда мы наткнулись на лежащее поперек дороги огромное бревно. Несмотря на раннее утро, на бревне сидело четверо Робин Гудов – без луков, зато с топорами за поясом. Лес оказался Шервудским. Благородные разбойники грабить нас не стали, видимо, посчитав недостаточно богатыми. Товара у нас не было, разве что самолет… О нем и завели дискуссию лесные братья.

– Сей аппарат в лесу нам не сгодится, – открыл дебаты партизан в распахнутом тулупе и свитере с портретом Че.

– Отчего ж не пригодится? Пригодится еще как! – горячился юный казачок.

– Пригодится… как той козе баян! – возразил ему лихой казак постарше.