Записки бойца Армии теней

Елачич относился к поистине настоящим педагогам, педагогам по зову сердца и души!.. Временное исключение из гимназии заставило меня отправиться к отцу, с которым всегда поддерживал хорошие отношения. Он заведовал складом взрывчатки на горизонте медного рудника - английской концессии "Трепча Майнз Лимитед". Был я рослым, крепким парнем, и с радостью окунулся в рабочую жизнь. Что может быть лучше и слаще, чем зарабатывать собственными руками!  "Шлам" - масса пустой породы после химического извлечения меди из руды-пирита - высыпался в отстойники и оттуда его надо было грузить на вывоз. Из взрослых не было желающих работать на этом участке с ядовитыми газами серной кислоты, и для меня всегда находилось вакантное место. Работать полагалось в противогазе, но разве в нем много наработаешь? Пары были тяжелые, стлались у ног. Взмахи совковой лопатой поднимали их, и я придумал свой способ: подпрыгивая, набирал полную грудь воздуха, потом сгибался и успевал раза два махнуть лопатой. За вредный и опасный труд платили даже больше, чем подземным рудокопам. Волдыри и ожоги снижали производительность, но для такого парня, как я, всё это было романтикой. Здесь я приучился превозмогать боль от ожогов. Отец, как и все рабочие рудника, был членом профсоюза "Югорас" (Югославского рабочего союза). Стал им и я. Иначе и быть не могло: "Югорас" облегчал существование своих членов, предоставляя им право на кредит в продовольственном магазине.

Каким наслаждением было окунуть после работы свое натруженное и обожженное тело и промыть кровоточащие ноздри и потрескавшиеся губы в чистых и холодных водах реки Ибар! А рыбалка! По выходным мы с отцом ходили на реку. Мимо часто проплывали байдарки с одним или двумя юношами. Отец пояснил: - Это - немецкие туристы. По-моему, они сочетают приятное с полезным: охотно вступают в контакт с местным населением - албанцами, босанцами, курдами, здешними немцами... Сверяют по своим картам рельеф. Очень их что-то Югославия заинтересовала! Я знал, что отец недолюбливает "швабов", как именовали здесь немцев. Не ранение ли, не инвалидность ли тому причиной?

- При чем тут инвалидность? Война есть война. Без жертв, ран, плена она не бывает. Но войны бывают разные, и по-разному в них вскрывается зверь в человеке. Вот смотри: мне дали почитать вот эту книжицу. И я узнал, к чему готовит, к чему призывает, чему учит их "фюрер". Получается, что германская раса - высшая. Остальные народы - удобрение для нее. А это - призыв к реваншу, к уничтожению и порабощению! Я согласен, что Версальский договор не решил проблем должным образом. Может, даже несправедливо ущемил побежденную Германию, интересы ее народа. Как теперь говорят - лишил жизненного простора. Но кто первым применил такое варварство, как их ядовитые газы иприт, фосген?! Сколько из-за этого погибло людей, сколько осталось калек на всю жизнь! Но наказать надо было верхушку, а не весь народ... Я с интересом полистал "Майн Кампф" (Моя Борьба).

- Боюсь, что эта книжка станет немецкой библией, верней - ее антиподом! - горько покачал отец головой.  

* * * 

Зарабатываемых на руднике денег хватало лишь на первое время. А дальше... дальше мне помогали различные благотворительные организации, - не без посредничества моего классного руководителя Елачича. Помогал и школьный родительский комитет. Из организаций, таких как "Армия Спасения", я получал время от времени талоны на ночлежки и на бесплатные обеды. А обеды эти были с неограниченным количеством хлеба! Что еще нужно для полного счастья? Кров, побольше хлеба к двум малюсеньким котлеткам с гарниром! А если удавалось наскрести и на национальное рабочее блюдо "Чорбаст пасуль са ребарцима" (густая фасоль с кусочком копченой грудинки) или чечевицу, то я был в полном блаженстве, и мое тело благословляло такой сверхудачный день с прямо-таки "лукулловским пиршеством"! И я вспомнил шутку отца, - ответ на вопрос "много ли человечку нужно?": -"Ножку цыпленочка, ножку теленочка, - вот и сыт человечек! А для утоления жажды бочоночка пива достаточно!".

Иван Светов-"Акела" великодушно отдал мне свою старенькую пишущую машинку. Я быстро научился печатать и вокруг меня собралась группа ребят помоложе. Мы создали редколлегию нашего собственного подростково-юношеского журнала. Сами были его литработниками, художниками, печатниками, распространителями-продавцами. Посылали его и заграницу. Однажды сам Олег Иванович Пантюхов, старший русский скаутмастер (Нью-Йорк), прислал нам в конверте купюру в пять долларов! Правда, мы не знали, что с ней делать, и она была у нас вроде реликвии.