Записки брюзги, или Какими мы (не) будем

В современной России вообще случился сдвиг по фазе. Научно-популярная литература не открывает устройство мира, а уводит от открытия; художественная же литература не создает новые миры, а занимается публицистикой. Быков с его «ЖД» и «Списанными», Сорокин с «Сахарным Кремлем», Пелевин с «Песнями Пигмеев Пиндостана» – чистейшей воды политические памфлетисты (которым в наши дни заказано место в периодике, занимающейся не журналистикой, а, скорее, потребительскими обзорами, будь то потребление политики, искусства или, там, дамских сумочек).

И вот это, дамы и господа, и есть сегодняшняя российская реальность. В которой нет ни читателей, ни писателей и в которой жажда познания сводится к информации о новых коллекциях, а также о скидках и распродажах.

Кое-кого, понятное дело, такое положение злит и бесит – но нас таковых, судя по тиражам науч-попа, на всю страну наберется хорошо если пять тысяч.

Так что остается либо ждать, когда остальные в своем потреблении нажрутся, либо мечтать, что шоппинг-молл прогорит, либо – как сейчас я – заказывать через интернет свежую книгу научного обозревателя «Вашингтон пост» Малкольма Гладуэлла о принципах распространения идей вкупе с «Джихадом. Экспансией и закатом исламизма» Жиля Кепеля да «Историей велосипеда» Дэвида Херлихи.

Присоединяйтесь.

2010

Часть 3 Практические экзерсисы. Избранные места из разных мест

Фабрика чудес

Из Москвы в Питер на выходных приехали знакомые знакомых: покупать землю под Стрельной. У них – они многозначительно переглядывались – есть информация, что Путин после президентского срока переедет в Стрельну, как Ельцин в Барвиху.

Меня им рекомендовали как знатока Петербурга. Узнав, что в ценах на землю я небольшой специалист, они загрустили, но услышав, что одну квартиру в Петербурге собираюсь продавать, воспряли и немедленно потребовали показать. Не понравилась: «в старом доме». Очень радовались назначению питерца Зубкова премьер-министром: переедет Путин или нет, но при продлении питерской линии в Кремле земля у Константиновского дворца будет дорожать.

С собой стрельнинские помещики прихватили отпрыска, студента: он учится на таможенника-юриста, о чем родители с гордостью повторили раз пять. «Понимаешь – наш человек в Гаване!». Им эта шутка нравилась. Как и повторять «все схвачено». Оба работали во времена СССР в «ящике», кстати.

Отпрыск оказался волооким, розовощеким и пухлогубым недорослем, умудрившимся к своим двадцати побывать изо всех городов мира только в Сочи. Сочи ему понравился: фотографы с мартышками ходят, пальмы растут, прикольно.

Перед тем, как отбыть на осмотр земель, родители уговорили меня «хоть немного показать парню Санкт-Петербург».

В машине дитятя:

а) попросил поставить радио с русской попсой;

б) на Дворцовой площади сказал, что «неа, Москва круче, там дома выше»; и спросил, «а где здесь торговый центр вроде Манежки»;

в) услышав в ответ, что в Караганде, потому как в питерском центре такие центры некуда помещать, разочарованно протянул – «ну вы и живете…».

Тот факт, что Александрийский столп держится исключительно силой своего веса, а в штормовую погоду крест у ангела раскачивается чуть не на метр, его не вдохновил. Правда, трехглавые орлы на ограде прикололи.

В Эрмитаж он пойти наотрез отказался. Зато когда проезжали мимо «Авроры», попросил тормознуть и помчался, как заяц, на крейсер. Видели, что происходит с детьми, когда они выпивают большую бутылку колы? Тут был эффект, как от двух. Когда же я сунул вахтенному сотенную за проход на капитанский мостик (на пропускании на мостик за мелкую мзду матросик делал свой бизнес; не знаю, делился ли с капитаном), – малый и вовсе осовел, доверительно икнув мне в ухо, что на учебу он давно забил, в академию в этом году нос не совал, и никаким таможенником он, на хрен, быть не хочет, потому что там его «или убьют, или посадят». Это была идея родаков, – учиться либо на таможенника, либо на мента. И тогда уж лучше на таможенника. А лично он мечтает попасть на «Фабрику звезд». У «Фабрики» есть свой дом. На Дмитровском шоссе, 80. Он там у входа забивает стрелки. «Вам, дядь Дим, надо там как журналисту обязательно побывать!».

Я его после этого признания просто-таки полюбил.

Если бы все недоросли ради «Фабрики звезд» побросали свою таможенную, ментовскую, гаишную или гэбэшную учебу, я бы, чес-слово, стал «Фабрику» смотреть.

Вот только бы не пронюхали про наши планы его родаки.

«На Невском», 2007

Избранные

Примерно с четырнадцати лет, после открытия архимедова рычага внизу живота, мужчина сталкивается с револьверным дулом приставленных к нему требований, – как и писал в свое время Мандельштам, хотя по другому поводу.