Записки бухарского гостя

Одной из особенностей рати этого знаменитого султана является то, что в его воюющем мир войске никто, кроме чистых узбеков, род которых не смешан с монгольским и чагатайским, не поднимает знамя неотлучного служения ему, а в дни боев и сражений ни один всадник из его победоносных войск, кроме узбеков рода ючи, на поле битвы не скачет. А если [даже] тысяча Рустамов, сынов Дастана, с сотней тысяч ухищрений и уловок пожелали бы занять место в его знаменитом войске, то, так как они не из народа узбеков, ни одного из них он не включит в число уважаемого и верного войска и не возьмет [даже] в слуги. Небоевая часть его войска, [состоявшая] из монголов и джагатайцев, начальников сардаров и сотников области Ташкента, превышала тридцать тысяч человек, которые являлись на смотр в войско орды вышеназванного [Суюндж-Хваджи-султана] во время воспламенения огня войны и боя.

Его высочество Суюндж-Хваджа-султан с такой многочисленной ратью расположился на стороне августейшей ставки и удостоился присоединиться к ханским войскам на глазах уважения и покровительства хана. Когда [он] удостоился великой чести беседы в августейшем собрании, то у его ханского величества, наместника всемилостивого, от встречи с уважаемым дядей исчезли [с лица] признаки печали и скорби и появились признаки радости и счастья. То, что было обязанностью оказания почестей и необходимого покровительства и уважения к этому единственному человеку в семи поясах земли, было проявлено. Действительно, особа этого уважаемого и славного султана является местом слияния двух морей: царства и знания и местом восхода двух светил: смелости и кротости. /62б/

Стихи:

Бей в барабаны и литавры,

Ибо прибыл в стан султан Суюндж.
Поднялось некое солнце высоко,
Сияющее с востока из Ташкента.
Когда он поднял знамя завоевания мира,
То вмиг промчался до степи Востока.
Когда он решился ступить на путь завоевания,
Войско его сразу стало захватывать мир.
От узбеков, происходящих из рода Йучи,
В его войско отправилась тысяча тысяч.
Все — победоносные в боях молодцы,
Разрывающие когтями барса судьбы,
Горящие, как огонь, спешащие, как ветер.
Да живет вечно полководец этой рати!
Поскольку Суюндж-Хваджа — дядя Шайбана,
Разве не знаешь, что он выше хакана.
Мухаммад, который есть хан Шайбани,
От правосудия его мир — второй рай.
Пусть светит он постоянно как солнце,
Да продлится от него для мира счастье навеки.

Затем со стороны города Андижана, вилайетов области Кашгара и владений, близких к Хотану и Хитаю, имел честь присоединиться к августейшей ставке славный брат, великий правитель, уважаемый султан Джанибек-султан со снаряженным войском, численность которого превышала [несколько] тысяч; от смелости его истекали кровью барс в степи и акула в море. Все — боевые молодцы, в сражениях храбрые, как львы, с подобающим вооружением и снаряжением, одерживающие верх и побеждающие врага. [Он] попросил извинения за то, что его знаменитый брат вследствие глазной болезни воздержался лобызать подножие престола прибежища халифата. На смотре [войска] извинение его было принято. Высокостепенному султану к прежним отношениям наставления прибавилось покровительственное отношение, и [он] удостоился чести, славы особого царского внимания и высоких беспредельных милостей. Великолепие его воюющего мир войска придало новую красу и безмерное украшение августейшей ставке. Таким же образом в степи с многочисленными войсками расположились эмиры и /63а/ даруги окрестных владений, и каждый по очереди, удостоившись чести явиться в августейшую ставку, при лобызании престола царства подносил подобающие диковинные вещи и дары. В славное присутствие и высокое собрание в виде приветствия приводили быстроходных коней. Широкая, как море, милость его ханского величества разделила их между воинами.