Записки «черного полковника»

Старики сели в машину на заднее сиденье, помахали Корбалевичу и тут же заспорили.

— Любишь ты, — сказал Виктор Сергеевич, — приводить примеры из жизни визави, а не лучше ли вспомнить, что-нибудь свое, родное?

— Я как раз об этом и хотел сказать, — заявил Ухналев, — так вы мне не дали.

— Это потому, что ты свой лимит времени выбрал. Начал бы с родного, все было бы иначе. Кстати о чем ты хотел сказать?

— О том, что 22 июня сорок первого года диверсанты Скорцени организовали налет на здание НКВД в Бресте и похитили шифры и машинки.

— А почему я об этом не знаю?

— Об этом никто не знает, потому что этот факт не красит тех, кто позволил им это сделать… Хотя стыдиться этого не надо. Противник переиграл нас на каком-то отрезке времени. Вот и все. Это надо признать и работать дальше.

— Да кто же против? — сказал Виктор Петрович.

— Я, — бесцеремонно вмешался в их разговор таксист. — Вы, судя по вашим рассуждениям, сталинисты?

— А ты либерал? — с полоборота завелся Ухналев.

— Я не либерал, — произнес таксист, — я представитель электората с самостоятельным мышлением. И я не люблю человека, который уничтожал свой народ.

— Останови машину, — сказал ему Ухналев.

Таксист снизил скорость и остановил машину у обочины дороги.

Ухналев с трудом вылез из машины и подал руку Виктору Сергеевичу. Тот тоже выбрался наружу.

— А деньги? — спросил водитель.

Ухналев обошел машину и, рискуя быть сбитым проезжающими автомобилями, встал возле открытого окна водителя.

— Возьми, — сказал он, бросив водителю пять тысяч рублей. — И запомни: Сталина ненавидят не потому, что он «уничтожал свой народ», а потому, что попытался сломать шею тем, кто хотел этот народ окончательно уничтожить.

Таксист плавно тронул машину с места и вскоре скрылся из вида.

— Ну что будем делать, горячий ты парень? — спросил Виктор Сергеевич, имитируя эстонский акцент. — Пойдем пешко-ом?

— Поймаем другую машину, — сказал Ухналев, — с нормальным таксистом, мозги которого не промыты вражеской пропагандой.

И он стал «голосовать».

Вскоре возле них остановилась приличная иномарка.

— Нам в город, на Столетова, — сказал Ухналев.

— Любой каприз за ваши деньги, — произнес водитель, — поскольку я не таксист, то двойная цена, и Столетова у ваших ног.

— Молодец, — сказал Ухналев, когда машина въезжала в город, — не бросил на обочине дороги стариков разведчиков.

— Стариков разбойников? — не расслышал водитель.

— Пусть будет так, — сказал Ухналев. — Так даже злее, с некоторым куражом.

Так они разговаривали до тех пор, пока водитель не привез их на улицу Столетова.

— Может, зайдешь ко мне? — спросил Ухналев Виктора Сергеевича. — Выпьем еще за успех нашего безнадежного дела.

— Нет, не могу подводить жену, она и так измочалилась, пока я в госпитале лежал.

— Ну, как знаешь, — сказал Ухналев и достал из кармана десять тысяч.

Но водитель остановил его.

— Я с разбойников, — сказал он, — денег не беру.

— Тогда этого «разбойника», — улыбнулся Ухналев, — в Войсковой переулок.

Тем временем одногруппники на даче допили бутылку. Клеопатра убрала со стола и ушла в дом, а Корбалевич с Клавдием пошли гулять по дачному поселку.

Когда они отошли от дачи на порядочное расстояние, Клавдий спросил:

— Леня, у тебя неприятности?

— Знаешь, в одном шпионском фильме руководитель иностранной разведки сказал: «Неприятности, это когда жена застает тебя в постели с любовницей…»

— А-а, так у тебя провал?

— Нет, завал…

Корбалевич. Первое сентября 1999-го

Я вхожу в проходную своей альма-матер. Прапорщик на входе долго изучает мои документы. Все правильно, я здесь впервые. Это к старым сотрудникам у него другое отношение: глянул в корочки и сразу же вернул их владельцу.

Прохожу во внутренний дворик, поднимаюсь на третий этаж нового здания, вхожу в кабинет. Мой коллега уже на службе, он сидит за столом и что-то пишет. Потом обращает свой взор на меня.

— Ну, ты миллимитровщик, — говорит он. — Сейчас без пяти девять, а у нас принято слышать звонок на занятия возле аудитории.

Он смотрит в расписание и говорит:

— У тебя двадцать вторая.

Спускаюсь этажом ниже, останавливаюсь возле дверей, на которых табличка «22». Ба! Да это они же вторые от края, а это значит, что именно здесь девятнадцать лет назад я начинал свою учебу. Все повторяется, только на другом уровне.

Вхожу в класс, слышу команду дежурного: «Товарищи офицеры!»

Группа с грохотом, вскакивает со своих мест, приветствуя меня, а дежурный начинает доклад. Я останавливаю его движением руки.

Затем сажусь за преподавательский стол, беру в руки список курсантов, смотрю поверх него на тех, кто сидит передо мной.

«Только бы не сморозить какую-нибудь глупость или банальность, — думаю я, — ведь именно она на всю жизнь останется в их памяти».

— Здравствуйте, — говорю я им. — Меня зовут Леонид Андреевич. На время вашей учебы в нашем Институте «благородных девиц» я буду вашей классной дамой…