Записки диверсанта (Книга 1)

Группы Рубио, Ногеса, Каррильо наловчились захватывать одиночные машины. На этих машинах они иногда часами разъезжали по территории противника. Лишь почуяв опасность или заметив впереди контрольно-пропускной пункт, диверсанты уничтожали свою "добычу" и уходили в горы. Но, затем появив

шись на новой магистрали, они захватывали новый автомобиль и продолжали "прогулку"

Никому из нас и в голову не приходило использовать захваченные машины для разрушения мостов. А тут...

После того как мы повредили железную дорогу под Талаверой, резко усилилось движение противника по автомобильной магистрали. Как правило, транспорт передвигался ночью, колоннами. Все трудно восстанавливаемые мосты сильно охранялись. В этих условиях применение колючек и одиночных мин не давало желаемого эффекта.

И вот однажды, беседуя с командирами групп перед очередной вылазкой в тыл врага, Ксанти предложил:

-- Друзья! У вас есть уже опыт захвата машин. Попробуйте на захваченной машине ворваться на мост, снять охрану и разрушить его.

-- Попробуем, Ипполито? -- спросил Рубио барселонца Ногеса -коренастого молодого парня.

-- Отчего не попробовать, -- согласился тот. Ночью группы Рубио и Ногеса благополучно переправились через Тахо. Вышли на автомобильную дорогу. Подходящая цель так и не появилась. Пришлось на день укрыться в горах Сиерра де Сан Винсенте.

-- Что делать? -- сокрушался Ногес, -- Сотни машин идут к Мадриду, одиночных почти нет...

Весь день диверсанты не отрывались от биноклей. Дорога около моста восточное Талаверы была перед ними как на ладони. С гор хорошо видно, что колонны грузовиков и многие легковые машины проходили мост без остановки.

Итак, способ проникновения на мост ясен. Но как взорвать мост, проносясь по нему?

Пока прикидывали, как лучше поступить, на дороге показался грузовик с кухней на прицепе. Водитель охотно остановился, чтобы ответить на вопрос "господ офицеров". Рядом с ним сидел повар.

-- Что в котле? -- спросил Рубио.

-- Суп.

-- Выливай его к чертовой матери. Найдется другая начинка...

Пленных связали, заткнули им рты и уложили отдыхать по разные стороны дороги. Пристроившись в хвост вражеской автоколонны, кухня спокойно приблизилась к цели, въехала на мост. И вдруг на самой его середине отцепилась от тягача.

Прицеп загораживал движение, и часовой бросился, чтобы оттащить его к перилам. Он сразу, как видно, почуял неладное: из котла кухни пахло не бараниной, а горящим бикфордовым шнуром. Бывалым солдатам этот запах хорошо знаком, а часовой, несомненно, был из их числа. Он не потерял самообладания, попытался сбросить прицеп с моста. Но одному это оказалось не под силу. Стал звать на помощь водителей. Однако ни водители, ни другие солдаты из охраны моста не успели понять, в чем дело. Высоко взвилось пламя, прогремел взрыв. А злополучный грузовик, потерявший прицеп, успел тем временем бесследно исчезнуть...

Да, наши подрывники научились умело действовать на коммуникациях врага. Весной и летом 1937 года они не зря получали одну благодарность командования за другой.

Тревожные вести с Родины

В двадцатых числах июня я возвратился из Хаена и зашел к нашему военному советнику Кольману.

Поговорили о том о сем. Я заметил, что Кольман мнется, словно хочет и не решается сказать о чем-то потаенном.

-- Что случилось? -- напрямик спросил я.

-- Ты давно не читал газет?

-- Где же я мог их читать?

-- А радио тоже не слушал?.. И ничего не знаешь?.. Кольман огляделся, будто опасаясь, что нас подслушивают.

-- Одиннадцатого числа состоялся суд над Тухачевским, Уборевичем, Корком, Якиром... Они вели вредительскую работу, пытались подготовить наше поражение в будущей войне. Хотели восстановить власть помещиков и капиталистов.

-- Что?!

Кольман подал еще одну газету за 13 июня:

-- Вот здесь...

Строчкипрыгали у меняпередглазами:

"... Двенадцатого июня сего года суд приговорил подлых предателей и изменников к высшей мере наказания -- расстрелу. Приговор приведен в исполнение. "

Как наяву, я увидел перед собой лицо Якира:

-- Вам поручается важнейшее партийное дело, товарищ Старинов. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды...

Увидел лес под Олевском. Аэродром под Харьковом. Ночные учения, где Якир с гордостью говорил о советской военной технике.

Этот человек -- предатель и изменник?!

А маршал Тухачевский -- бонапартист?!

Эйдеман, Уборевич, Примаков, Путна -- прославленные герои гражданской войны -- и все они тоже враги народа?!

Кольман осторожно взял у меня газету.

-- Как же это? -- только и мог выговорить я.

-- Чудовищно, -- согласился советник. -- Невозможно поверить. Но ты же видел...

-- А какая им была корысть предавать Советскую власть? Власть, которую они сами устанавливали?! За которую кровь проливали?!

-- Тише... Конечно, дикость какая-то... Сам не понимаю, на что они рассчитывали... Что им могли дать капиталисты?

-- Ничего! Их бы первыми расстреляли, попадись Примаков или Якир в лапы фашистам.

-- Видишь, пишут о попытке захвата власти...

-- Так они же и были властью!

-- Тем не менее -- факт налицо...