Записки диверсанта (Книга 1)

Да^ чудовищный факт был налицо. И Кольман и я не могли не верить Сталину, не верить суду.

Не могли не верить, а в сознании не умещалось случившееся...

Читая в газетах, что Вышинский награжден орденом Ленина "за укрепление социалистической законности", натыкаясь на имя Ежова и на карикатуры, изображающие ежовые рукавицы, в которых корчатся враги народа, я испытывал острые приступы тоски,

Ни на минуту не забывалось, что работал с Яки-ром, что неоднократно сопровождал Примакова и Тухачевского.

"А что ответишь ты, когда спросят, знал ли Якира и Примакова? Что ждет тебя по возвращении на Родину? -- не раз спрашивал я самого себя. -- Что ответишь? "

-- Ты что-то плохо выглядишь, Рудольфе! -- встревожился Доминго. -Устал?

-- Да, друг. Устаю...

Что еще мог я ответить капитану?

Несчастный случай

Судьба слишком долго баловала диверсантов, чтобы не сделать в конце концов один из тех подарков, которые ей лучше было бы держать при себе.

Суеверия тут ни при чем. Работать нам приходилось в основном с динамитом, а он даже в мирных условиях способен преподносить горькие сюрпризы. Может взорваться от первой искры, от первого сильного удара.

Но вот, поди ж ты, у нас он пока ни разу не безобразничал.

Под Теруэлем, в Альфамбре, Пеле попал с динамитом под бомбежку, но успел вывести машину из деревни. Динамит не взорвался, хотя одна из фашистских бомб упала слишком близко.

Там же, в Альфамбре, я как-то застал бойцов, мирно покуривающих на ящиках с динамитом, придвинутых вплотную к камину. Тоже пронесло!

В Хаене мы хранили динамит под кроватями моей переводчицы и Розалины. В соседней комнате однажды взорвался примус. Струйки горящего керосина протекли по полу и в женскую спальню. Но Анна и Розалина успели набросить на пламя свои одеяла.

Наши машины с динамитом неоднократно бывали под обстрелом. Подрывники, переходя линию фронта, тащили динамит в заплечных мешках. И все как-то обходилось!

А вот под Сарагосой не обошлось.

Я был на командном пункте пехотного батальона --готовил к вылазке в тыл врага группу лейтенанта Па

дильо. На нескольких участках переправлялись другие группы.

Падильо уже завязывал свой вещевой мешок, когда мы услышали глухой взрыв в той стороне, где должна была действовать группа, перебрасываемая нашим начальником штаба Иличем.

Мы кинулись к месту взрыва. Там уже суетились санитары.

Шальная пуля угодила в вещевой мешок с динамитом, прилаженный на плечи одного из бойцов.

Несчастного минера разнесло в клочья. Еще трое были тяжело ранены. В их числе оказался и капитан Илич.

Кое-как перебинтованный Илич не стонал. Он только кусал бескровные губы и морщился.

Погрузив раненых, Пепе осторожно повез их к полевому госпиталю дивизии. Больше двух часов оперировали Илича.

На прощание он еле слышно прошептал:

-- Не отчаивайся, Рудольфе. На войне как на войне... А что касается меня -- я вернусь в батальон. Ты же видишь, глаза у меня целы и даже одно ухо осталось...

Некоторые итоги испанской командировки

В конце сентября 1937 года исполнилось десять месяцев с той поры, как я впервые ступил на землю Испании.

Где только не пришлось побывать за это время! Под Теруэлем и Гранадой, под Кордовой и Мадридом, под Уэской м Сарагосой.

Я с удовлетворением мог сказать самому себе, что партизаны-подрывники, с которыми мне довелось работать, не тратили время даром.

За десять месяцев установленные ими мины взорвались почти под сотней вражеских поездов с солдатами, артиллерией, конницей, боеприпасами, горюче-смазочными "материалами, танками. Во много раз больше подорвалось на наших минах франкистских автомобилей. А сколько их остановлено с помощью колючек! Сколько свалено мостов, повреждено линий связи!..

Вместе с остальными советскими добровольцами я старался передать испанским товарищам опыт партизанских действий, накопленный в нашей стране в годы гражданской войны. Обучал их тому, что сам узнал в тридцатые годы, работая под руководством Якира и Баара.

Собственно говоря, успешное применение инженерных мин на коммуникациях франкистов стало возможным только потому, что за разработку этого грозного оружия мы у себя на родине энергично взялись еще в начале тридцатых годов.

Выработанная советскими партизанами тактика и техника минирования оказалась выше тактики и техники противника по разминированию. Мятежники не могли обеспечить, безопасность своих коммуникаций, хотя зачастую бросали на охрану стокилометрового отрезка пути до полка солдат. Не научились они обнаруживать некоторые наши мины, а те, что находили, не умели обезвреживать .

Немецкие и итальянские саперы, бесспорно, пытались изучить нашу технику, но мы постоянно ставили их перед новыми и новыми загадками. То устраивали сюрпризы, то снабжали мины взрывателями, исключавшими возможность их извлечения, то применяли магнитные мины неизвестной врагу конструкции.

Об установке наших мин противник, как правило, узнавал только тогда, когда они сваливали под откос его эшелоны.