Записки Джека-Потрошителя

– И только у Эдди твердое алиби – его не было в Лондоне во время убийств, – заключает Сикерт и довольно оглядывает всех.

– Вы чудовище, Уолтер!

– Благодарю вас и прошу не обижаться, я всего лишь хотел вас развлечь.

В тот же день Центральное агентство новостей получит еще одно послание от Джека-Потрошителя. В отличие от первого письма, это появится на страницах вечернего выпуска «Стар» в тот же день.

...

«Я не обманывал Дорогого Старого Босса, когда обещал, что вы скоро услышите о проделке дерзкого Джеки. Завтра я все повторю. Номер один завизжала, и я не успел сделать все, что хотел, – пришлось удалиться. Не было времени, чтобы забрать уши для полиции. Спасибо, что придержали письмо, пока я не взялся за работу. Джек-Потрошитель».

Полиция продолжает опрашивать свидетелей. Инспектор Эбберлайн разговаривает с Димшутцем, нашедшим тело Элизабет Страйд.

– Раньше я никогда не видел ее на этой улице, – повторяет тот. – Она выглядит респектабельнее, чем все те дамочки, что здесь обычно ошиваются. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вполне, – кивает Эбберлайн.

Он разговаривает с Израэлем Швартцем, актером, который незадолго до убийства видел, как на Бернер-стрит какой-то человек ссорился с уличной девкой, но Швартц испугался и ушел оттуда. Актер кажется искренним, но его показания не особенно помогают полиции – он находился далеко от этих людей и в сумерках не мог хорошо разглядеть их лица.

Эбберлайн беседует с членами социалистического клуба – евреями, поляками, русскими. Во время убийства никто из них ничего не слышал – в клубе играла музыка, которая заглушала все уличные шумы.

Тем временем коронер Уинн Бакстер ведет следствие по делу женщины, убитой на Бернер-стрит (ее имя до сих пор неизвестно). Как и прежде, он принимает свидетелей в комнате Александры в Институте трудящихся.

– Я доктор Джордж Филлипс, врач и хирург. Утром в воскресенье, в десять минут второго полиция вызвала меня на Бернер-стрит, дом № 40. Я немедленно оделся и отправился на место. Было час шестнадцать, когда я прибыл туда, – я смотрел на часы. Женщина, как мне показалось, была проституткой. Она не была похожа на еврейку, скорее уж на ирландку, ее горло было перерезано, поверхностный осмотр не выявил никаких других повреждений.

– Сколько, на ваш взгляд, прошло времени с момента смерти женщины?

– От двадцати минут до получаса. Я думаю, она могла умереть не сразу, поскольку шея была разрезана только с одной стороны и артерия была рассечена не полностью.

– Что вы еще можете сказать по поводу убитой?

– Я обратил внимание на цветок, прикрепленный к груди, и на пачку освежающих таблеток в ее руке. Я думаю, что убийца использовал шелковый платок на ее шее, чтобы запрокинуть ей голову, и затем нанес удар. Я не думаю, что он при этом испачкался кровью. Судя по всему, он очень осторожен и старается избежать попадания крови на одежду. С другой стороны – рука убитой была слегка испачкана, что указывает на попытку сопротивления.

– Из ваших слов следует, что вы считаете, будто ее убийство совершено тем же человеком, что убил других женщин в Уайтчепеле за последние несколько месяцев?

Я в этом не сомневаюсь, равно как и в том, что он умеет обращаться с ножом. Я хочу сказать – это было сделано умелой рукой.

– Я Уильям Маршалл, сэр. Живу на Бернер-стрит, 64 и работаю на складе индиго. Я осматривал тело в морге. Это та женщина, которую я видел ночью в субботу.

– Где вы ее видели?

– На нашей улице, за три двери до моей. Было где-то без четверти двенадцать. Она стояла на тротуаре с другой стороны улицы, на ней была черная шляпка. Она была с мужчиной, они простояли минут десять невдалеке от клуба, и я не видел, чтобы они ссорились.

– Когда вы ушли в дом, вы ничего не слышали?

– Нет, сэр, до того момента, как на улице закричали об убийстве. Это было уже после часа ночи.

Констебль Уильям Смит сообщает, что приступил к патрулированию в десять вечера и видел убитую женщину в компании джентльмена, лица которого не разглядел, хотя успел заметить, что он носит бакенбарды.

Коронеру Бакстеру также приходится иметь дело с истеричными личностями, уверенными, что женщина на Бернер-стрит была их знакомой или родственницей. Один из таких джентльменов со слезами на глазах уверяет коронера, что убитая – его сестра.

– Я почувствовал это, сэр! Я проснулся посреди ночи, и мне показалось, что кто-то прикоснулся к моей груди, и последовало три отчетливых поцелуя…

– И что это значит? – недоуменно уточняет Уинн Бакстер.

– Как вы не понимаете? – посетитель досадует на его недогадливость. – Она приходила ко мне попрощаться!