Записки экспедитора Тайной канцелярии

Иван обернулся, перед ним стоял человек в темном плаще, треуголке и с палкой в руке. Он учтиво улыбался. Видя некоторое замешательство соседа, незнакомец поспешил добавить:

– Смею представиться: Волков Андрей Александрович, бывший судовой врач на флотах Его императорского величества. Ныне в отставке по причине ранения и хромоты.

Иван кивнул в ответ:

– Самойлов, я пригласил вас…

Волков перебил его с провинциальной простотой:

– Я осмотрел девицу. Она утопла…

Иван снова повернулся к мосткам, будто пытаясь найти еще улику в мутной воде:

– А порезы на руках вы видели?

Волков даже как-то обрадовался:

– А вы тоже заметили? Преинтереснейший факт, – азартно начал излагать свою версию судовой врач, но потом будто осекся и уже более спокойно добавил: – Эти камыши имеют острые края, возможно, жертву утянуло в омут, и она порезалась, хватаясь за них…

– Возможно, возможно… – согласился Иван в задумчивости.

Поскольку больше вопросов Самойлов не задавал, доктор счел необходимым сменить тему. Тем более что о девке нечего было и разговаривать: «диагноз» слишком окончательный, чтобы обсуждать его более тщательно, а уж каковы причины такого «диагноза» – сего его профессия знать не позволяла. И Андрей Александрович перешел к разговору более, как ему казалось, полезному:

– Я вижу, вы были ранены. Хотите, я осмотрю вашу руку?

– Нет, благодарю. Вы знаете, здесь многое изменилось, раньше пруд заканчивался вот тут. – Иван снова двинулся вдоль берега.

Волков, несмотря на хромоту, ловко последовал за ним. На ходу он охотно объяснял новому спутнику суть дела:

– Год назад все пруды объединили. Но зато теперь у каждого из ваших соседей есть выход к воде. Общество у нас не то, что в столицах, но мы регулярно проводим ассамблеи, – он рассмеялся. – Местные дворяне обожают поесть. Сегодня мы как раз собираемся у Марии Карловны, она не так давно овдовела, теперь скучает, я вас приглашаю.

Они продолжили невольный моцион вдоль унылого берега, но ничего, что могло бы пролить свет на загадочную смерть, так и не нашли. Пришлось оставить поиски. Сделав порядочный круг, собеседники вернулись к усадьбе Самойлова, возле которой доктор оставил лошадь.

– Ну вот и пришли. Так я за вами заеду? – напомнил Волков о своем приглашении.

– Почту за честь! – отозвался Самойлов.

«Славный малый, морской врач, на флоте-то государевом не сладка, поди, служба была, а этот не озлился. Одно то, что мужиков с бабами пользует, уже говорит, что человек доброй души. Вон, в гости приглашает…» – думал Иван, приглядываясь к новому знакомому.

Доктор сел на лошадь и, прикоснувшись к треуголке в знак прощания, поскакал прочь. Самойлов поспешил домой. Ни одному из дворян, только что покинувших мрачные камыши, и в голову не могло прийти, что все продолжительное время их прогулки за ними наблюдала пара цепких глаз. Одни эти глаза, взгляд которых трудно было назвать человеческим, и можно было рассмотреть на заросшем бородой лице, косматые волосы, казалось, никогда не знали гребня и свисали мокрыми прядями. Чистый зверь али водяной, прости господи!..

Глава IV, в коей ясно видно, что провинциальному обществу далеко до светского лоска, а морские баталии предпочтительней тихой жизни

Доктор исполнил свое обещание и в означенный час прибыл за Самойловым. Может, сказалась близость к Петербургу, а может, тот факт, что хозяйка дома была воспитана в европейском духе, но ассамблея и впрямь походила на столичную. В дверях гостей встретил камердинер и, сопроводив их в просторную залу, громко, с чувством собственного достоинства, словно понимая, что не каждому на роду выпадает счастье оглашать почетных гостей, произнес:

– Господин Самойлов! – Последовала небольшая пауза, ровно такая, чтобы эхо оттолкнулось от сводов, а затем следующее объявление: – Господин Волков!

Очередное эхо рассеялось, и все, кто был в зале, жадно впились глазами в новую персону, предвещавшую если не интригу, то хоть какое-то разнообразие провинциальной жизни. Мария Карловна осталась довольна произведенным впечатлением, это она попросила доктора предоставить к обеду столичный «аперитив». Меж тем, как и велел светский этикет, хозяйка дома с достоинством произнесла:

– Друзья мои, вы смотрите так, как будто хотите съесть нашего гостя! На этот случай у нас готов обед.

Гости проследовали в столовую, где вдова с не меньшим успехом продемонстрировала, что именно ей в этом обществе принадлежит пальма первенства в умении не только развлечь приглашенных, но и сервировать стол изысканными яствами. Гости расселись, хозяйка заняла почетное место во главе стола, по правую руку был посажен Самойлов. Несмотря на то что этой женщине уже довелось пережить потерю близкого человека и на ее попечении остались не только дом и хозяйство, но и пасынок – балбес лет пятнадцати, сии тяготы не лишили ее природной красоты, может быть, потому, что вдова была еще довольно молода. Ей никак нельзя было дать больше тридцати.